Выбери любимый жанр

Оценить:

Девушка и призрак

Оглавление

Фамилию я взяла не с потолка, а прочла на бланке показаний, который заполняла констебль. Ее-то и звали Дэвис. Надо признать, констебль даже бровью не повела. Как и не сообщила, будет ли продолжено расследование. Просто вежливо поблагодарила и продиктовала телефон такси.

И вскоре я почти наверняка окажусь за решеткой. Мило. Всю жизнь мечтала.

Я смотрю на Сэди, которая растянулась на столе. Советы, которые она нашептывала мне в ухо, мне совершенно не помогли, как и ее путаный рассказ о том, как парочка полисменов пыталась задержать их с Банти, гонясь за ними «во всю мощь» по полям и лугам, и как это было «забавно».

— Не стоит благодарности, — ворчу я. — Обращайся еще.

— Спасибо, — лениво роняет она.

— Хорошо. — Я беру сумку. — Тогда я пошла.

Сэди стремительно взвивается в воздух:

— Ты же не забудешь про мое ожерелье?

— И хотела бы, да вряд ли получится.

Она преграждает мне дорогу к двери.

— Меня видишь только ты. Никто другой не сумеет мне помочь. Пожалуйста.

— Но как я смогу найти твое ожерелье? — с тоской спрашиваю я. — Ведь я даже не знаю, как оно выглядит.

— Оно из таких прозрачных хрустальных шариков, — мечтательно говорит Сэди. — Длинное, примерно досюда, — она показывает на живот, — и с перламутровой застежкой…

— Ничего такого я не видела. Но если попадется на глаза, дам тебе знать.

Просочившись сквозь Сэди, выхожу из кабинета и достаю телефон. Свет в коридоре чересчур яркий, линолеум слишком грязный, а за конторкой никого. В конце коридора ссорятся два громилы в кожанках, несколько полицейских пытаются их урезонить. Отодвигаюсь от этой компании подальше, набираю номер, которым поделилась констебль Дэвис, предварительно отметив, что пришло больше двадцати голосовых сообщений. Наверняка родители с ума сходят.

— Эй! — раздается совсем рядом голос. Я поднимаю взгляд. — Лара? Неужто ты?

Передо мной белобрысый парень.

— Марк Филлипсон. Не помнишь? Мы вместе в школе учились.

— Марк! Боже! Как твои дела?

Марка я почти не помню, ну разве что в памяти осело то, что он играл на бас-гитаре в школьной рок-группе.

— У меня все отлично! Просто замечательно! — Он вдруг меняется в лице. — Но ты что делаешь в полиции? С тобой все в порядке?

— У меня тоже все замечательно. Я здесь, видишь ли… — я машу рукой, — из-за убийства.

— Убийства? — Он потрясен.

— Ну да, обычное дело. В смысле, необычное, — поспешно исправляюсь я. — Но лучше об этом особо не распространяться. Расскажи о себе.

— Женился на Анне, помнишь ее? — Он поднимает руку, показывая обручальное кольцо. — Работаю здесь художником. Пока не подвернулась работа получше.

— Так ты же полицейский, — не верю я, и он смеется.

— Полицейский и художник одновременно. Люди описывают негодяев, я их рисую, это позволяет мне платить аренду. А ты-то как, Лара? Замужем? У тебя кто-то есть?

Я как идиотка продолжаю улыбаться.

— Встречалась с одним человеком, — вымучиваю я. — Но не сложилось. Впрочем, я не особо переживаю. Наоборот, я в очень хорошей форме.

Я с такой силой сжимаю пластиковый стаканчик, что он трескается. Марк, похоже, немного расстроился.

— Ну, увидимся, — поднимает руку он. — Ты доберешься домой сама?

— Вызову такси, — киваю я. — Спасибо. Приятно было встретиться.

— Не дай ему уйти! — неожиданно пугает меня голос Сэди. — Он поможет!

— Заткнись и оставь меня в покое, — бормочу я, едва двигая уголком рта и одаривая Марка еще более лучезарной улыбкой. — До свидания, Марк! Передавай привет Анне.

— Он может нарисовать ожерелье! Тогда ты будешь знать, что искать. — Она материализуется передо мной. — Попроси его! Немедленно!

— Нет!

— Попроси его! — Она орет так пронзительно, что барабанные перепонки вот-вот лопнут. — Попроси его, попроси его, попроси его…

Господи, она меня точно в могилу загонит.

— Марк! — вскрикиваю я громко, парни в кожанках перестают лаяться и оглядываются. — У меня крошечная просьба, если у тебя, конечно, найдется минутка.

— Конечно.

Мы скрываемся в небольшой комнатке. Располагаемся за столом, и Марк достает карандаш и бумагу.

— Так, так, — поднимает брови он. — Ожерелье. Это что-то новенькое.

— Я однажды видела его на антикварной выставке, — сочиняю на ходу я. — Хотелось бы заказать похожее, но я так плохо рисую… А для тебя это не проблема.

— Ну конечно. Давай, начинай. — Марк отхлебывает чай, занеся карандаш над бумагой, я же кошусь на Сэди.

— Оно из бусинок, — Сэди шевелит пальцами, как будто ощупывая ожерелье, — два ряда почти прозрачных бусинок.

— Два ряда бусинок, — вторю я, — почти прозрачных.

Он кивает и набрасывает круглые бусинки:

— Похоже?

— Более вытянутые, — уточняет Сэди, заглядывая ему через плечо. — Бусинки из стекла, и горный хрусталь между ними.

— Бусинки более вытянутые, — твержу я как попугай, — а между ними — горный хрусталь.

— Понял. — Марк стирает нарисованное и тут же набрасывает более вытянутые бусины. — Такие?

Я жду комментариев Сэди. Взгляд ее прикован к бумаге.

— И стрекоза, — мурлычет она. — Не забудь про стрекозу.

В течение пяти минут Марк рисует, стирает, снова рисует, а я озвучиваю пожелания Сэди.

— Это оно! — Глаза Сэди восторженно сверкают. — Мое ожерелье!

— Великолепно, — хвалю я Марка. — Просто один в один.

Мы любуемся рисунком.

— Красивое, — хвалит ожерелье Марк. — И необычное. Не пойму, что оно мне напоминает. — Он напряженно изучает рисунок, потом отрицательно качает головой: — Не могу вспомнить. — Взглянув на часы, добавляет: — Прости, но мне пора.