Криоожог

Оглавление

Интересно, а что, если он ходит кругами?

В полной тьме он нащупал узкий боковой проход — похоже, ведущий к управлению машинерией этого хранилища. Майлз его проигнорировал. Как и следующий такой же. В своих блужданиях он не раз сворачивал в эти коридорчики, и, возможно, поэтому окончательно заблудился. Вводим новое правило: идти прямо, а попадая в тупик — поворачивать направо, если получится.

Тут Майлз стукнулся пальцами обо что-то, не похожее на стенку криоячейки, и замер на месте. Он ощупал все вокруг, стараясь не разворачиваться; на собственном опыте он уже успел выяснить, что, повернувшись на месте, абсолютно теряет и без того не слишком уверенное чувство направления. Да, это дверь! Дай бог, не очередная подсобка. Только бы она не была заперта, для разнообразия.

Да, не заперта! Майлз втянул воздух сквозь зубы и толкнул дверь. Заскрипели ржавые петли. Казалось, чертова створка весит целую тонну, но все-таки она поддалась! Майлз сунул ногу в дверной проем и нашарил пол. Ни дыры, ни обрыва вниз — если чувства его снова не обманывают. Подпереть дверь в открытом положении ему было нечем; оставалось надеяться, что он сможет ее отыскать, если путь окончится очередным тупиком. Он осторожно опустился на четвереньки и пополз вперед, ощупывая путь перед собою.

Нет, это не подсобка. Здесь лестница, пожарная лестница! Похоже, прямо перед дверью лестничная площадка. Прохладные шероховатые ступени под его израненными руками справа вели вверх, слева — вниз. Куда идти? Разумеется, путь наверх закончится скорей. Майлзу казалось, что спускаться здесь можно бесконечно — должно быть, самообман, но уж очень убедительный. Хотя вряд ли лабиринт доходит до самого слоя магмы — жара разморозит мертвецов.

Несмотря на то, что у лестницы были перила, и даже довольно прочные, наверх Майлз продолжал ползти на четвереньках, охлопывая каждую ступеньку и проверяя, целая ли она, прежде чем перенести на нее свой вес. Поворот, еще немного мучительного карабканья. Снова поворот — и лестничная площадка с дверью. Майлз толкнул дверь — та тоже оказалась не заперта — но внутрь не пошел. Пока лестница не кончится, никакая сила не заставит его вернуться к бесконечным штабелям мертвецов. Он пытался считать пролеты, но после нескольких поворотов сбился со счета. В какой-то момент он понял, что тихонько скулит в такт ангельским завываниям, и заставил себя заткнуться. О боже, что там над головой? Слабый проблеск серого свечения. Неужели настоящий свет или снова очередной мираж?

Майлз понял, что свет настоящий, лишь когда смог различить свои бледные ладони, окруженные призрачно-белыми манжетами рубашки. Значит, он не растворился в этой тьме. Ха!

На очередной лестничной площадке обнаружилась дверь с настоящим окошком в ней: пыльным квадратом стекла шириной в пару растопыренных ладоней. Майлз, вытянув шею и моргая, всматривался в серый дневной свет, ослепительный как пламя, высекающий слезы из глаз. «О боги большие и малые, лишь бы она не оказалась заперта…»

Он толкнул дверь и облегченно выдохнул, когда она поддалась. И скрипела она совсем не так громко, как та, внизу. «Осторожней. Вдруг она ведет на крышу?» На четвереньках Майлз наконец-то выполз на свежий воздух.

Это не оказалась крыша, а широкий переулок на уровне городской улицы. Цепляясь за грубую оштукатуренную стену, Майлз с трудом поднялся на ноги и, щурясь, вгляделся в асфальтово-серые тучи, дождевую морось и сгущающиеся сумерки. Какой ослепительный пейзаж.

Строение, из которого он только что выбрался, было двухэтажным. Напротив него стояло здание побольше. Первый его этаж был глухой стеной, без окон и дверей, только выше в рассеянном свете серебрились неосвещенные окна. Среди них не было ни одного разбитого, но смотрелись они пустыми и заброшенными, точно глаза покинутой женщины. Похоже на промзону — ни магазинов, ни жилых домов. А также ни освещения, ни охраны. Склады или заброшенные заводы? Ледяной ветер волочил по щербатой мостовой и трепал какой-то листок — этот яркий хлам был реальнее, чем все вопящие ангелы на свете. Или только в его голове. Впрочем, неважно, где.

Майлз подсчитал, что, скорее всего, до сих пор находится в столице префектуры, Норбридже, он же Китахаси: каждое место на этой планете носило сразу два взаимозаменяемых названия, явно с целью запутать туристов. Чтобы попасть в другой крупный город, ему нужно было бы пройти под землей сотню километров по прямой. И хотя мысль насчет сотни километров может быть недалека от истины, если судить по его бедным ногам, то «по прямой» явно исключается. Он даже мог запросто находиться совсем недалеко от того места, откуда попал в подземные лабиринты — какая ирония! Хотя маловероятно.

Ощупывая одной рукой шершавую стену: отчасти чтобы удержаться на ногах, а отчасти потому, что уже успел обзавестись зловещей и суеверной привычкой, Майлз повернул — направо! — и поковылял по переулку, к первому пересечению кори… тьфу, к перекрестку. Мостовая была ледяной. Обувь похитители у него отобрали сразу, носки были разодраны в клочья, как, вероятно, и сами ступни, но ноги настолько онемели, что боли он не чувствовал.

Пальцы скользнули по блеклому, наполовину стертому граффити — красная надпись гласила «Сожжем мертвецов!». На Кибо-Дайни этот лозунг попадался Майлзу не раз: сперва в подземном переходе по дороге из космопорта он видел, как ее смывает бригада уборщиков, а потом встречал в служебных туннелях, где туристам делать нечего. На Барраяре для мертвых сжигали поминальные приношения, но Майлз подозревал, что здесь имеется в виду нечто другое. Таинственная фраза была одной из первых в его списке для расследования. Пока все не пошло наперекосяк… вчера? Или сегодня утром?