Я и мой король

Оглавление

158

– Абонент находится вне зоны доступа, – наконец объявила подруга. У меня ухнуло сердце: вне зоны! Все, он ушел. Навсегда!

Уже под конец наших посиделок она дико хохотала, утирая слезы и выдавливая слова сквозь смех: «И это твоя великая тайна?! Он маг! Ой, не могу! Машка, тебя надо сдать в детский сад». Я, конечно, обиделась и сказала, что докажу. Но оказалось, что, как таковых, доказательств-то и нет. А мое перечисление виденных чудес вызвало только еще более громкий и издевательский смех. Попытка позвонить Маринке, с тем чтобы она подтвердила мои слова, закончилась тем, что Андрей, почему-то ответивший на звонок вместо жены, вежливо послал нас, намекнув, что приличные люди в такое время уже спят, а звонить надо днем. Наконец я махнула рукой и ушла стелить постель. Перед тем как заснуть, Наташка пробормотала:

– Фантазия у тебя, конечно – позавидовать можно, но такими темпами ты скоро свихнешься. Надо что-то делать.

Утром я не сразу сообразила, кто это спит у меня на кровати и где Дэн. Пробившиеся сквозь похмелье воспоминания вернули меня на землю. Добредя до кухни и жадно выпив два стакана воды, схватилась за голову – это я ей вчера все рассказала?! Еще доказывала и обижалась, что не верит. Язык мой – враг мой. И что сегодня говорить? Потом вспомнила роковое «вне зоны доступа» и решила, что моя болтливость уже никому не повредит. Так что будь что будет. Начнет подружка расспрашивать – расскажу ей все, хоть будет с кем поговорить на эту тему. А спишет на пьянку, значит, не судьба. Пока она спала, я потихоньку еще раз набрала номер Дэна. По-прежнему недоступен.

Наташка меня огорошила – первым делом она велела проверить деньги и ценности:

– Если он тебе такими россказнями морочил голову, значит, неспроста. На шутника непохож, остается самый неприятный вариант – мошенничество.

– Брось, Наташ, – отмахнулась я. – Что с меня взять можно?

– Сказано тебе – проверь, – настаивала она на своем.

– Отстань, и так голова болит. Все на месте. Какие ценности – деньги только. Вот они, – вытащила я свою заначку. – Сама подумай, он за квартиру платил, за такси, еду – за все. Никогда копейки с меня не брал. Вначале только занимала ему, так он отдал, с процентами, – понурилась я.

– Слушай! – схватила она меня за руку. – А вдруг они фальшивые?! Ты проверяла?

– Ну что за паранойя? – вяло отбрыкивалась я. – Тебе сколько лет? Как старая бабка.

– Вот таких наивных и доверчивых, как ты, и обдирают как липку. Советую тебе позвонить родителям да предупредить, чтобы начеку были. Знаешь, какие махинаторы бывают? Он же про тебя небось уже все знает. Целую легенду сочинить может.

– Зачем?! – потеряла я терпение.

– Родню доить. А хоть бы и квартиру оттяпать. А что? Скажет: жениться, мол, хочу, давайте разменивать жилье. Или такой вариант: попала в беду ваша (то есть наша) Машенька, срочно деньги нужны, да деньги большие. А для убедительности из твоей жизни кучу фактов порасскажет.

– Говоришь тебе, говоришь – смотри меньше телевизор. Вот результат, – скривилась я от боли, держась за виски.

– Зато ты телик не смотришь. А там, между прочим, про такие случаи постоянно показывают. Я вот сейчас думаю – все же сходится! Ну прямо как по шаблону. Появился неизвестно откуда, напросился пожить, сам ходячая загадка, голову задурил, влюбил в себя и смылся. Я ж за тебя переживаю. Ну хочешь, сама позвоню твоим? Понимаю, что трудно тебе, это же обо всем рассказать придется – что жил тут столько времени и прочее… а я аккуратненько, вот увидишь, ругать не будут.

– Наташа, – тоскливо взглянула я на подругу, – он не мошенник. Давай я тебе все-все расскажу, с самого начала. Только не сейчас – вечером. Сейчас голова болит так, что ни черта не варит.

– И с чего это у тебя приступ откровенности? Раньше молчала как партизан.

– Я очень боялась за него. А теперь смысла молчать нет. Он уже далеко.

Мы договорились, что после пар Наташка быстро смотается к себе, переоденется да Ольгу предупредит – и опять приедет ко мне. Тогда и поговорим. Я вообще ее хотела попросить переехать ко мне насовсем – не так тоскливо будет. Ведь Новый год на носу. За всеми переживаниями я про него и думать забыла. Завтра после зачета мы решили пройтись по магазинам, накупить вкусностей да подарков – себе и друзьям. Свинство это – устраивать зачет в субботу, перед праздником. Но мнение заочников никого не интересует. Радуйтесь, что не тридцать первого.

После занятий я отправилась сдавать кучу книг в нашу библиотеку да взять новых – привыкла уже каждый день читать, пока под заклинанием работала. Главное – и усваиваю хорошо. Может, это какое-то остаточное явление? Хоть будет чем на праздники заняться. Ездить по гостям совершенно не хочется.

Странно, Наташка так и не приехала. Я уже и борщ сварила, и полы помыла. Вечером, часов в девять, полюбовалась на салют, который кто-то пускал в соседнем дворе. С тоской вспомнила свадебный фейерверк, устроенный Дэном, и как он тогда меня поцеловал. Нестерпимо захотелось, чтобы он оказался рядом…

Сжав в руке хрустальную подвеску на цепочке – единственную память, я забылась беспокойным сном. Мне снился Дэн, он звал меня, а я никак не могла понять, куда надо идти, и только бестолково металась по пустым улицам.

Следующий день прошел так же бессмысленно-тоскливо, как вот этот сон. Наташка, примчавшаяся перед самым началом зачета, только успела сказать мне, что Ольга загремела в больницу и она сейчас поедет к ней. На мой вопрос, что случилось, помолчала и пообещала рассказать потом. Я выразила желание тоже навестить больную, может, и помирились бы, но подружка замахала руками и сказала, что это невозможно, Ольга меня видеть не хочет. На душе стало еще паршивее. Особо не напрягаясь, сдала зачет, поболтала с Танькой, которая первым делом задала сакраментальный вопрос, что с моим лицом? Потом осторожно поинтересовалась, где Данил? Я буркнула: «Нету». Воспрянув духом, она позвала меня встречать Новый год к ним в общагу, пообещав, что будет весело.