Я и мой король

Оглавление

Король меня ждал. Пихнув его локтем, проигнорировала виноватый взгляд и дернула плечом, скидывая с него ладонь. Не оборачиваясь, процедила сквозь зубы:

– Приблизишься ночью к кровати – огребешь покушение на свою королевскую персону.

Тяжелый вздох за спиной, осторожное касание руки:

– У тебя глаза опухли. Давай помогу.

Ишь внимательный какой выискался. Но соблазн был велик. Раздраженная слизистая продолжала нещадно болеть.

– Обойдусь, – буркнула я и гордо удалилась в комнату. В спальне полюбовалась на причудливые черные разводы, покрывающие обе молочно-белые с зеленым узором подушки. Хотела поменять наволочки, но оказалось, что они зашиты наглухо или вообще составляют с подушкой одно целое. Невольно задумалась: а как же меняют белье на королевской постели? Вместе с подушками, что ли? Господи! Да мне-то какая разница! Поискала, что бы подложить под голову, вспомнила, что видела на кресле маленькую, расшитую золотой и серебряной нитью подушечку, и решила реквизировать ее в свою пользу. Обернулась: у кровати стоит нахальный король и задумчиво рассматривает зареванные мной подушки. Полог уже поднят. Вот с-с… собака серая!

– Я бы мог их…

Договорить я ему не дала, швырнув по очереди каждую подушку в его сторону. Не попала, конечно. Реакция у короля будь здоров. Даже уворачиваться не стал, а изменил траекторию полета в сторону, так что обе подушки плавно свернули с пути своего следования и мягко опустились в кресло. Честно говоря, я сильно-то и не рассчитывала. Фыркнув и задрав нос повыше, пешком прошлась по кровати, снова распустила завязки полога и бухнулась на постель. Плакать больше не хотелось. Осталась только сухая мучительная злость и сосущая тоска в груди. Как бы ему отомстить?

Сон не принес облегчения моей душе. Сначала перед глазами крутились картины прошедшего дня. А потом на смену им пришел мой давний кошмар. Мой пятнадцатый день рождения. Радость от близости любимого человека сменяется неловкостью, а потом испугом. Мы уже не танцуем, а боремся на кровати. Красивое Эдькино лицо звереет. Он не слышит мои мольбы. И почему я не прислушалась к намекам девчонок? Мой любимый – обаятельный парень – превращается в животное. Я пытаюсь кричать, но не могу. Рот зажат грубым поцелуем. Жадные руки шарят по всему телу, буквально сдирая с меня одежду. В панике я чувствую, что сил все меньше и меньше. Слезы в три ручья бегут по лицу. В отчаянии рвусь из-под прижавшего меня к постели тяжелого тела. Помогите же кто-нибудь!

В этом месте я обычно с криком просыпаюсь. Но сейчас сон продолжается в какую-то неожиданную сторону. В один миг Эдька слетает с меня. С искаженным от гнева лицом Дэн сдергивает его и начинает методично убивать. Да-да, с таким выражением лица и такими ударами человека можно только убить. Преднамеренно и жестоко. Эта мысль пронеслась в моей голове, пока я лихорадочно пыталась прикрыться остатками одежды. Перед глазами пелена слез, из груди рвутся рыдания. Картинка расплывается, мне чудится, что парень, прижатый королем к полу, вовсе не Эдька, а Мишка…

Так я и проснулась, прижав руки к груди и всхлипывая. Сердце билось как после двухкилометрового кросса. И вдруг ласковый шепот:

– Не плачь, девочка, это только сон. Страшный сон.

Моего лица коснулась ладонь, стирая дорожки слез на щеках. Трясясь от выброса адреналина в кровь, порывисто прижалась к груди Дэна, а тот обнял меня и погладил по волосам. Я судорожно вздохнула, пытаясь унять неотпускающий страх. Как хорошо, что рядом есть надежный человек, который утешит вот в такую минуту.

– Спасибо, спасибо тебе, Дэн, что разбудил! Такой страшный кошмар!

– Ты кричала и плакала, я пришел успокоить тебя, – чуть виновато ответил он.

Словно оправдывался. За что? И тут я вспомнила, чем закончился наш вечер. Замерла в нерешительности: то ли высвободиться, то ли уж плюнуть на свою обиду. Приснившийся кошмар, все еще стоящий перед глазами, сейчас важнее и страшнее. Пока я колебалась в раздумье, услышала следующую фразу, от которой похолодела:

– Ты опять произнесла это имя – Эдька. Что-то было в твоей жизни, да? – Сочувствующие глаза внимательно всматривались в мое лицо. И я забыла, что мне надо возмутиться и вырваться из объятий.

– Я уже говорила о нем? Во сне?

Не припомню, чтобы за последнюю неделю мне снился этот кошмар.

– Да, – мягко ответил Дэн. – Ты о нем говорила в бреду. Когда я с тебя одежду снимал. Даже сопротивляться пыталась. Не хочешь рассказать?

Я испуганно замотала головой. По телу прошли две волны. Первая – мороза, зашевелившего волоски на руках и спине. И вслед за ужасом пришла волна горячего стыда – от осознания, что король догадался о такой неприглядной картине из моей жизни. Глядя на ужас, написанный у меня на лице, Даанэль меня «утешил»:

– Не бойся, Маша, я не стану относиться к тебе хуже из-за этого. Он что-то сделал с тобой? Да я ж найду этого выродка и убью его! В нашем мире насильники долго не живут. – Дэн стиснул меня так, что стало нечем дышать. Я быстро заговорила, чтобы развеять его заблуждение:

– Нет-нет, Дэн. Ничего не было. Я смогла вырваться тогда.

– Это было давно?

– Три года назад.

– Совсем ребенок, – выдохнул король. – И кошмарные сны об этом снятся тебе до сих пор. Знаешь, Маша, ты очень ранима и эмоциональна. Я хочу научить тебя закрываться от потери магической Силы. Иначе ты рискуешь не дожить даже до середины четвертого десятка. Наиболее вероятен сердечный приступ. Но может быть и какая-то другая смертельная болезнь. Ты позволишь помочь тебе? – Голос парня был серьезным и печальным. А ведь он совсем не шутит. И я ему верю. Дэн не стал бы просто так говорить. Перспектива умереть в тридцать лет меня покоробила. Конечно, это совсем не скоро, но кому хочется знать о своей смерти в нестаром еще возрасте? – Подумай об этом. А сейчас спи. За день на тебя свалилось много неприятностей, нужно набраться сил. Ведь завтра ты будешь работать под заклинанием.