Черный замок Ольшанский

Оглавление

— Угадали, — снова захохотал я, — а если его нет, то небритым уйду или дома побреюсь…

— И банщик у вас только один. И не будете книгу читать, пока рук не вымоете, а когда книга старая, обязательно вымоете потом. И раз в месяц выбиваете ковер, а раз в две недели — пылесосите его.

— Слушайте, — удивился я, — откуда вы все это знаете?

— Я не знаю. Я «умозаключаю», делаю выводы.

— Но зачем?

— Профессиональная привычка. Поработали бы с мое.

— Ну, и какие же выводы?

— Вас они не касаются. Просто методичность закоренелого холостяка. У таких в доме или кавардак и свинюшник, сапоги на столе или… А вообще это иногда бывает признаком определенных отклонений в психике. При эпилепсии, в начале некоторых других болезней.

— Ну, если так судить, то большинство немцев эпилептики. И вообще все, кто как можно удобнее организует труд.

— Не смейтесь. Вот вам один пример, но убедительный — Достоевский.

— Весьма польщен, — сказал я.

Мы рассмеялись. Мог ли я думать, что мне в самом деле доведется обращаться к нему. И довольно скоро.

На площадке я увидел Хилинского, как раз заходившего в квартиру.

— Опять что-то стряслось? — Он внимательно посмотрел на меня.

Я рассказал.

— Небось уехал куда-нибудь. — Адам был очень измотан. — Может, сидит в том же Вильно. А что не предупредил о задержке, так этому разные могут быть причины. Не маленький. И не такие уж вы друзья, что водой не разлить, сорочки переменить некогда.

— Все же я единственный у него друг. И не мог он там где-то задержаться хотя бы из-за болезни бывшей жены. Ведь он каждый день ожидал звонка. Я страшно беспокоюсь, Адаме.

— Ладно. Если уж так, то я сейчас позвоню Щуке, — ведь мы приятели.

Пусть наведет справки, нет ли кого… неопознанного. И телефон твой дам. Пускай тебе будет стыдно, как этот… твой друг… подсвечник виленский привезет. Ну, шалопай и вертопрах, будь здоров. Позвоню, помолюсь богу и завалюсь спать.

…Прошло еще два дня. Где-то в четверг или пятницу, пожалуй, часа в четыре утра, а может, и раньше, зазвонил телефон. Испуганный спросонья, я схватил трубку.

— Алло. Хилинский звонил от твоего имени, — прозвучал низкий голос.

— Да, — с трудом припоминая, о чем идет речь, ответил я. — Космич у телефона.

— Нужна твоя помощь. Ты не мог бы подъехать для опознания?

— Конечно. — Голос у меня сел.

— Машина через десять минут будет у подъезда.

— Хорошо. Одеваюсь и спускаюсь вниз.

Дрожа со сна, от волнения и холода, в полном недоумении, что бы это могло означать, я спустился по лестнице в промозглый туман, словно на дно молочного озера. Спустя несколько минут из этого тумана вынырнули радужные, размытые пятна фар.

После улицы в «козле» было жарко от мотора и как-то особенно сонно. Три человека, ехавшие со мной, — правильнее, которые везли меня, — все время надрывно и очень заразительно зевали. Пахло бензином, мокрым сукном и еще чем-то. Человек лет пятидесяти, сидевший рядом со здоровенным шофером, протянул мне теплую и сильную руку. Это и был Андрей Щука. У него были бы обычные черты лица, «без особых примет», если бы не полдесятка шрамов на шее и руках. Впрочем, не очень заметных. А его пожатие мне всегда нравилось, я о многом сужу по рукопожатию.

Лейтенант, что примостился рядом со мной, отчего-то покраснел и сунул мне холодноватую ладошку.

— Клепча… Якуб… Иванович… очень приятно.

Ну, этот был по крайней мере устойчив. И то слава богу.

Машина рванула с места, и только тут я заметил, что за нею слепяще моргнули фары второй. Краем глаза я увидел, как к нашему кортежу пристраивается один мотоцикл… второй.

Ощущение было удивительно неприятное. Я чуть было не начал думать, что, может быть, все же выкинул в жизни нечто такое… что с точки зрения уголовного кодекса… Потом, обозлившись на самого себя, я представил еще большую глупость: что я резидент и еду тайно на встречу с шефом (господи, сколько же это я насмотрелся дрянных фильмов!) в какой-то лесной дом. На прием заморского посла это похоже не было: не хватало солнечного света и почетного караула.

— Вот он и говорит продавцу… — Клепча, видимо, продолжал рассказывать анекдот: — "А есть ли у вас оленье седло? Ведь магазин-то называется «Дары природы». — «Нет, — говорит продавец, — есть нототения». То есть в смысле рыба. «Ну, а лосятина есть?» — «Нототения есть». — «Гм, ну а хотя бы колбаса домашняя есть?» — «Берите нототению, в ней фосфора много». — «Знаете что, — говорит покупатель, — мне не надо, чтобы… светилось…»

Шофер коротко хмыкнул, Щука только головой покачал.

— За такие бородатые анекдоты при их миропомазанном величестве Николае знаешь, что делали? Ссылали туда, где козам рога правят… На Аляску.

— Аляску к тому времени продали, товарищ полковник, — сказал Клепча.

Полковник на миг замялся.

— Да я не про того Николая говорю. Я про Первого. Твоему же анекдоту хуже.

— А какая же тогда, Андрей Арсентьевич, нототения была?

— К сожалению, ты прав — не было. Пытливый ты человек, Клепча, скрупулезный. Дока!

— Надо знать, Андрей Арсентьевич, иначе таких ошибок наделаешь…

— Ну, хорошо. — Щука повернулся ко мне, но почему-то только в профиль. — Рассказывайте.

Я рассказал. Мне было не по себе. Я не разбирался ни в том, что делается, ни в том, что они такое говорят, как не разбирался потом ни в деталях опознания, ни в том, кто из них следователь областной прокуратуры, а кто старший усиленной оперативной группы. Кое-как еще мог сообразить, что вот это «проводник служебной собаки» — так, кажется, он называется, — да и то потому только, что при нем была собака. В домино сыграть, выпить — это можно, но что касается дела, то я хотел бы всю жизнь быть подальше от людей их профессии. Потому что это только в плохих романах человек бьет в ладоши и прыгает от радости по той причине, что к нему в дом каждый день повадилась ходить милиция. На месте следователя я в таком случае обязательно поинтересовался бы, а чего это он пляшет и рукоплещет? Но тогда и романа не было бы! Потому что ящик с долларами обязательно нашли бы тут же, в клумбе у этого весельчака, и не надо было бы присматриваться к подозрительному поведению мальчика Пети и к тому, откуда пенсионер Синичка берет деньги на ежедневные оргии с манекенщицами.