Выбери любимый жанр

Оценить:

Волчонок

Оглавление

Квитайся, подумал Марк. Размажу тебя по стенке, и будем квиты.

— Первая центурия! В медблок шаго-о-ом марш!

— Опять колоть будут, м-мать!.. — зло процедили сквозь зубы.

— Достали уже. Все руки в синяках…

— Вторая центурия! Приступить к занятиям по строевой подготовке!

— Везет, блин…

Марк припомнил свои первые «солдатские» инъекции. В сравнении с болезненными уколами муштра казалась за счастье.

— У них — после обеда. Никуда не денутся…

— Ррразговорчики в строю! Левой! Левой!

Маршировала центурия через пень-колоду. Солдаты сбивались с шага, выравнивались — подошвы гулко впечатывались в плац — и сбивались вновь; звук дробился, горохом отскакивал от нанобетона…

— Подтянись, слизняки! Ногу! Ногу держать!

Мальчишки, думал Марк. Маменькины сынки. Сколько они в учебке? Два, от силы три месяца. Против моих трех лет в училище, даже больше чем трех. Рядом с салагами Марк видел себя мужчиной — взрослым, пожившим. Съел пуд соли, стоптал уйму ботинок…

Хотя ботинки из армированного скиноморфа еще попробуй стопчи!

II

— Рядовой Тумидус!

— Я!

— Сюда.

Сразу видно — врач. Да, военный, в чине обер-центуриона медслужбы. Ну и что? Строевой офицер скомандовал бы: «Ко мне!» Марк прошел мимо солдат, ожидавших своей очереди, и, раздвинув пластиковые занавеси, вошел в медицинский бокс. Подумать только — ни тамбура, ни мембраны! Проем и два больших куска пленки, свисающие с перекладины. Куда он попал? В каменный век? Ладно, казарма. Но медблок?!

— Тут сказано, — врач листал служебный планшет, — что ты прошел полный курс «солдатчины».

— Так точно.

— Четыре инъекции из «офицерского» курса. Это правда?

Марк напряг память. Верно, четыре.

— Так точно.

— Тогда продолжим «офицерский» курс. Раздевайся по пояс и садись.

Врач указал Марку на кресло, такое же как у доктора Туллия, только вытертое в хлам. Левый край сиденья раскрошился, щерился зубцами.

— Я же рядовой! — изумился Марк.

— Родина в тебя средства вложила, рядовой! — Врач рассердился, но вяло, без огонька. — Что теперь, все — коту под хвост?! Так, рядовой? Садись и прикуси язык. Офицера из тебя не вышло. Может, хоть декурион получится? Я думаю, вряд ли, но у меня приказ. Понял?

— Так точно…

Марк поискал, куда бы положить одежду, и наткнулся на взгляды сослуживцев. Парни его центурии, по-птичьи выворачивая шею, глазели на Марка из соседних кресел. Во взглядах горела злая, растравляющая душу зависть. «„Офицерскую“? Этому?! За какие заслуги? Небось и не больно совсем…» Бросив одежду на скамейку у стены, Марк сел, куда было велено, и ткнул пальцем в сенсор, активируя манжеты. Врач хмыкнул, но промолчал. Марк закрыл глаза, постарался расслабиться. Рядом застонали сквозь зубы, пытаясь сдержать крик. «Солдатчина» — тот еще подарок, особенно в первые месяцы.

Дальше — легче.

Укол оказался не больнее комариного укуса. Врач точно ничего не перепутал? Впрочем, последний укол в училище тоже был не слишком болезненным. Правду говорили: к «офицерской» организм адаптируется быстрее, чем к «солдатчине». Это в нашей природе: подчинять, а не подчиняться. Почему вакцину вводят иглой? К чему эта архаика? Есть безыгольные инъекторы… Все, поздно. Спрашивать надо было у доктора Туллия. Тут тебе не училище. Рядовому лучше держать язык за зубами.

— Как самочувствие, боец?

— Нормально.

— Слабость? Головокружение?

— Никак нет.

— Тошнота? Галлюцинации?

— Никак нет, господин обер-центурион.

— Контрольные пять минут сиди здесь.

— Есть сидеть здесь.

За стеной оглушительно загремело. Ругнувшись, врач поспешил вон из бокса.

— Видал? «Офицерку» колют!

Шепот, полный возмущения, не предназначался для ушей Марка.

— Слышал, что ему доктор сказал? Декурионом будешь!

— Этот декурион у меня из сортирных нарядов не вылезет!

Знакомый голос. Декан Прастина, как и предполагалось, не угомонился.

— Что он тебе в строю вякнул?

— Он? Мне?! Этот салабон?!

— А знаешь, за что его из училища поперли?

— Ну?

Марк навострил уши. Ему стало интересно.

— Троих отметелил. В лазарете еле откачали.

— Врешь!

— Его в дискогорту хотели. Папаша отмазал.

— Откуда знаешь?

— Знаю.

— Гонишь ты все…

Уверенности в голосе Прастины не было. «В открытую не полезет, — понял Марк. — Жаль. Теперь какую-нибудь подлянку втихаря подстроит».

— Раздолбаи! На минуту оставить нельзя!

Врач орал по инерции. Раздолбаи, которыми он возмущался, остались за стеной и уже получили нагоняй по полной. Но врач все кипятился:

— А вы чего расселись?! Брысь отсюда! Гоните следующих…

— Есть гнать следующих!

— Живо, живо!

Приказ «Брысь!» и фиксирующие манжеты вступили в явное противоречие. Раздраженный врач быстро прошелся вдоль кресел, тыкая в сенсоры. За его спиной черные змеи манжет разворачивались с шипением и уползали в норы-прорези.

III

— Положение для стрельбы лежа принять!

— Курсант… Рядовой Тумидус к бою готов!

Парень на соседнем номере хмыкнул, словно Марк сморозил глупость. Марк знал, что ответил строго по уставу. Или это из-за его оговорки? Почему все остальные молчат? Еще не готовы?

— Поясняю для умников в первый и последний раз. — Голос Ливии Метеллы звенел металлом. — Тут не училище, тут армия. Бойцы на рубеже о готовности не докладывают. Командир сам определяет готовность подразделения и подает следующую команду. Все ясно, рядовой Тумидус? Не слышу!