Раздолбаи космоса, или Гений кувалды

Оглавление

– Попробуй! – широко улыбаясь, предложила Маша. – Знаешь, как это делается? Во! – И мастерица торжествующе ткнула пальцем в глубоко взрезанный участок кольцевой трубы, где так и кишели слизняки, наращивающие на страшную рану новую кожицу. – Перво-наперво – что? Обдираешь до самого до железа. Ну и тут же наползают эти… сопливые… и давай трубу по новой обмазывать. Тогда берешь подошву вязаную – и туда! С одной стороны проклеят – переверни. И так раза четыре… Потом накладываешь проводки – и опять туда, к ним… А сплетешь – опять то же самое. Они тогда еще и вязку прихватят. А там, где проклеено, уже не тянется проверяла… И пол такую подошву не проедает! А? – Мастерица подбоченилась. – Так бы сама себя в лоб и чмокнула – жаль, губы коротки! Кто еще, кроме Маши, додумается? Ну, Ромка твой… Штаны вон, вижу, сделал… Ничего штаны… Так ведь Ромка-то – лентяй! Все мужики лентяи… Ладно. Снимай давай, если по ноге.

– А левый скоро готов будет? Маша прикинула.

– Дня через четыре… Я пока еще с подошвой вожусь.

– Вот если бы еще каблук… – мечтательно вздохнула Лика, берясь за голенище.

– Каблук! – хохотнула Маша. – Ишь ты чего захотела… Каблук ей! – Хмыкнула, задумалась. – А что ж ты думаешь? Вот выпью – и с каблуком что-нибудь соображу! Будешь тогда на каблуках ходить…

– Никиту сейчас видела, – обронила Лика, бережно освобождая ступню. – Смешной какой-то… Как ни встретишь – все ломает, ломает… Копит, что ли?

– Леша говорит, он Кресту сильно задолжал, – объяснила Маша. – Вот, расплачивается…

– Кресту? Не представляю…

– Задолжал-задолжал. А Крест возьми и счетчик включи.

– Господи! – с притворным ужасом сказала Лика, возвращая Маше Однорукой ее изделие. – Да послал бы он этого Креста куда подальше!

– Ну вот такой совестливый, значит.

– А по-моему, просто дурак!

– Ну так если совестливый… – резонно заметила Маша, снова бросая изделие в корзинку на растяжках.

Тихий глуховатый свист помаленьку смолкал. Концы порванных световодов уже нащупали друг друга и слились, образуя на месте стыка этакую рюмочную талию. Света в помещении стало меньше, стеклистые трубы помаленьку усиливали биение.

– А еще кто-нибудь обувь заказывал? – спросила вдруг Лика.

– Люська с потолка… Но не такую, на ремешках, попроще…

– Типа сандалий? Слушай… Тогда и мне тоже. Чтобы нос не задирала, –

Маша ухмыльнулась.

– Не расплатишься…

– Расплачусь. – Лика задорно вскинула подбородок. – Мой-то – на что?

* * *

Ломик все-таки пришлось забивать на манер гвоздя. Стена колонны оказалась на изумление рыхлой. Вдобавок внутри ее, как выяснилось, сплошь и рядом имелись пустоты, в одну из которых ломик чуть было не улетел с концами.

Волей-неволей Никита посетил нежилую опору и, вернувшись с еще одной железякой, вновь приступил к делу. Встал на цыпочки и старательными точными ударами принялся загонять ломик в стену. Вскоре поймал себя на том, что боится промазать и угодить

По пальцам, злобно ощерился, грянул с маху – и долго тряс ушибленной кистью, С угрюмой усмешкой подумав, что без техники безопасности даже здесь не обойдешься, снова перешел на частое точное постукивание.

Место он выбрал на этот раз правильное, без каких бы то ни было пустот. Ломик плотно вошел в стену на три четверти, металлическое жало высовывалось наружу с небольшим уклоном вверх. То что надо. Никита нагнулся, чтобы положить железяку, – и опять увидел надзорку. Продолговато-округлая чернильно-глянцевая тварь застыла в паре метров от Кляпова, явно наблюдая за происходящим.

– Похоронная команда? – отрывисто спросил Никита. – Не надоело еще?

Выпрямился, взялся неушибленной рукой за торчащий конец ломика и повис, поджав ноги. Заскрипело, застреляло стерженьками, но железо сидело в стене крепко. Однако не успел Никита этому порадоваться, как раздался рыхлый хруст, металлический хвостик резко пошел вниз, и в следующий миг на покрытие грянулись ломик, килограмма полтора желтоватой трухи и сам Никита Кляпов. В опоре зияла глубокая рытвина.

«Как же они стоят вообще? – ошеломленно подумал Никита, невольно возводя глаза к потолку, в который на неимоверной высоте врастали золотистые колоссы. – Такая масса…»

Опять накатила тоска. Время шло, решимость убывала. Будь оно все проклято! Будь он проклят, весь этот дурацкий мир с его хрупкими стенами и гениально изваянными глыбами… с Крестом, с Ликой… с затаившимися неизвестно где хозяевами… Как просто дома: выбрал гвоздь потолще, вогнал в притолоку – и никаких тебе проблем…

Безобразное предчувствие охватило Никиту Кляпова: он потратит весь день на поиск верного способа, а когда наконец найдет, то будет поздно. Вернется жалость к себе любимому, страх перед смертью – и прочее, и прочее…

Он снова поднял глаза к глубокой, как от снаряда, выбоине. Стало быть, на улице не стоит и пробовать… Обидно. Хорошее было бы зрелище…

Никита машинально отряхнул подпоясанную световодом простынку, поднялся с пола и, прихватив на всякий случай обе железяки, поплелся к скоку, ведущему в одну из необитаемых опор. Ноги на покрытие ставил бережно, словно боялся расплескать отчаяние до срока…

… Внутри опоры тоже ничего глаз не радовало. Вот только разве что кабели, оплетшие стену… Никита подковырнул один из них ломиком, протиснул пятерню и, ухватясь, потянул. С хрустом отделившись от стенки, кабель провис до пола. Вдобавок оказалось, что растягивается он немилосердно…

Анекдот! Повеситься не на чем…

– Ну почему?.. Почему я еще должен… – Задыхаясь от весьма кстати нахлынувшей злости, Никита подошел к рощице световодов, влез на кольцевую трубу и пощупал стеклистые стволы. Одни обжигали холодом, другие – жаром, а те, что имели вполне приемлемую температуру, оказались удивительно скользкими. Даже если обмотать кабелем – все равно растянется и съедет…