Край холодных ветров

Оглавление

— А чего в конвертах дают зарплату? Чего не на пластик кидают? — удивился Самошников.

Я было открыл рот, но меня опередила Вика:

— Самошников, ты странный человек. Мы где официально числимся?

— В «Столичном Вестнике» — ответил ей Самошников.

— Правильно. И зарплату мы получаем тут, в ведомости расписываемся. Так с какого тогда «Радеон» будет нам что-то куда-то перечислять? Нет, если ты недоволен, что тебе дают денежку в конверте — ты позвони в «Радеон»…

— И будет еще один некролог — закончил ее фразу Юшков.

— Думай, чего говоришь — тут же пресек его я. — Ты знаешь, что слово — оно не воробей. Оно если выскочит, то сильно нагадить может.

— Я чего? — струхнул Юшков. — Я пошутил, не подумав.

— Думай, с кем и о чем шутишь — веско сказала Вика и посмотрела на меня.

— Правильно — подтвердил я. — Вообще мозги включай иногда. И это ко всем относится. Работать идите, хорош языками молоть.

Я быстренько набросал некролог, доработав присланный текст и разбавив его стандартными штампами, просмотрел статьи моих человекоподобных, отметив что от стадии «головоногие» они плавно приближаются к стадии «прямоходящие» и отправился домой на новой машине.

Ну что сказать про шевроле «Импала»? Это шевроле «Импала». Боюсь так же будут рассуждать и лихие угонщики, которых не остановит ни навороченная сигнализация, ни блатной номер, ни страх уголовного наказания. Поэтому выбросив Вику у своего дома я рванул в сторону недавно открывшейся парковки, где уплатив по прейскуранту, я получил место за номером «101» и чрезвычайно довольный отправился домой. Понимаю, что не самый козырный вариант, но за неимением гербовой, пишут на простой.

Осень уже вступила в свои права, а коммунальные службы еще нет, поэтому хотя уже давным-давно стемнело и наступила ночь, фонари у подъезда так не зажглись. Может, по этой причине, я заметил трех парней, стоящих у моего подъезда, только тогда, когда подошел к нему.

— Ты Никифоров? — спросил один из них.

— Ну и? — ответил ему я и тут же получил удар в солнечное сплетение. Я не успел даже хватануть ртом воздух, как в глазах вспыхнули искры — это мне саданули коленом в лицо и снова пробили в живот.

Дальше все было просто и незамысловато — меня били со всем старанием и усердием и прилежанием. Попинали ногами, потом двое подняли меня и тот, который интересовался — я это или не я — со всей дури саданул мне ногой по причинному месту и слава Богу, что он немного промахнулся. После этого серия коротких ударов по лицу показалась мне легкой щекоткой. Под конец кто-то из них пару раз пнул меня, снова упавшего, ногой по почкам и я услышал:

— Это тебе паскуда, за сестру мою. Я говорил ей — не хороводься ты с ним, но она разве меня слушает?

— Опа, Равиль, гляди чего у него из кармана выпало!

Мне стало интересно, что же у меня выпало из кармана, но глаза не спешили открываться — у кого-то из этих орлов на пальце был перстень и это украшение сорвало мне кожу со лба. Из-за этого кровь лилась мне прямо на органы зрения.

— Бабки, Равиль. Реально, бабки. И много.

— Берем, считай компенсация за сестру. А ты помни — это только начало.

— Слушай — раздался голос третьего отбойщика. — Одно дело ему люлей отвесить, другое бабки прибрать. Это уже статья, нахрен это надо.

— Да он ведь никому не скажет.

Мою голову взяли за волосы и приподняли.

— Ты же никому не скажешь? Ты же все понимаешь, да?

Я предпочел промолчать.

— Ну вот, видите. Он умный и бздливый. Чего сестра в тебе нашла?

Мою многострадальную голову отпустили, я снова оказался на асфальте.

— Ну, мы еще встретимся, как эти лавэ кончатся. — Равиль хохотнул. — Пошли, парни.

И мститель за честь сестры, весело хохоча и обсуждая свою удачно проведенную акцию возмездия с соратниками удалился.

Я еще немного полежал и предпринял попытку встать. Не сразу, но все-таки получилось. Пятная кровью все попадающееся мне на пути, на гудящих ногах я добрел до лифта, ввалился в него и нажал кнопку своего этажа.

Вика в очередной раз меня удивила. Увидев меня, всего в кровище и с начинающим синеть лицом, она не стала метаться по квартире, кричать о том, что надо позвонить в милицию, издавать вопли вроде «Да что же это такое!». Она быстро и деловито подперла меня плечом и повела ванную комнату, где пустила холодную воду, сунула под нее мою многострадальную голову и сказала:

— Аккуратно умойся, руками не три ничего особо, чтобы заразу не занести. Где у тебя аптечка лежит?

— В кладовке была старая автомобильная, я особо лекарства дома не держу, — прогнусавил я — говорить мне было трудно и больно — рожу мне раскроили по полной.

Вика издала звук, похожий на тот, что производит Мардж Симпсон в момент раздражения и вышла из ванной.

К ее возвращению я уже умылся и видимо перестал производить впечатление человека, который вот-вот откинет коньки.

— Сейчас будет больно — честно предупредила меня Вика. — Я у тебя перекись водорода нашла, так что терпи. Садись вон на табуретку, мне так удобней будет.

Я честно терпел, пока она обрабатывала мои многочисленные ссадины, и шипел при этом сильнее, чем сам препарат.

— Хорошо тебя отделали, от души — заметила она в конце процедуры. — Кто хоть, ты запомнил? Надо же ментов вызывать.

— Каких ментов? — спросил у нее я. — И что значит запомнил? Я попросту знаю кто это, потому и ментов вызывать не буду.

— Я ничего не понимаю — сказала Вика. — Ты знаешь кто это, они тебя измудохали так, что на тебе живого места нет и ты ничего не будешь делать?