Марджори в поисках пути

Оглавление

Воен был высокий, фантастически тщеславный мужчина лет сорока, который носил накладные волосы, прятавшие лысый лоб. Он играл главного гангстера, изображая какого-то рычащего злодея. Одна черта Воена трудно укладывалась в сознании. Директор объяснял ему, как будто тот был девятилетним ребенком, что означают слова в каждой сцене. Тем не менее, как только он улавливал смысл, он читал роль с изумительной ясностью и энергией. В первый день репетиций он отчаянно строил глазки Марджори, чуть не облизывался, глядя на нее, и нисколько не был обескуражен ее ледяным безразличием.

Слабым местом в маленьком плане выживания Марджори было то, что Дэн уже имел подругу — грифоподобную темноволосую невысокую женщину, которая наблюдала все репетиции из заднего ряда и, похоже, была способна плеснуть серной кислотой в лицо любому, кто вмешается в дела Дэна. Сам Дэн боялся ее. Он делал все свои пассы в сторону Марджори мимолетом, шепотом, оглядываясь через плечо. Кроме того, Дэн вел разводный процесс со своей второй женой и преследовался по суду первой женой для взимания алиментов. Марджори вовсе не хотелось связываться, даже на день или два, с этим Дон-Жуаном с птичьими мозгами, но паника подстегивала ее.

После репетиции в тот вечер она согласилась пойти с Дэном выпить. Миссис ушла на полчаса раньше готовить ему ужин, и он был так счастлив, ведя Марджори в бар через улицу, словно мальчишка с новым игрушечным пистолетом. В баре ничего не нашлось, кроме плохого шампанского, и хотя Марджори была шокирована этим напитком, который по вкусу напоминал испорченную лимонную содовую, Дэн заказал еще. Воен оживленно рассказывал о себе. Он описывал огромные суммы денег, которые он получает на радио как баритон в любое время, когда захочет. Он признался, что он драматург и романист, и ожидает публикации пары своих пьес и романов. Дэн поведал правдивые факты об известных случаях, когда он был исключен из спектакля во время загородных представлений; по его словам, причина была в том, что он понимал роль лучше, чем дирекциями так как он взял над ними верх в аналитических диспутах, они не могли больше вынести его присутствия в труппе. Он описал свою «методологию» игры. Забавная иллюзия того, что он не понимает роли, входила в его метод. Дэн считал, что нужно читать роль первую неделю или около того во всех возможных вариантах, кроме единственно правильного, чтобы выискивать в ней скрытые нюансы, которые лежали в авторской оплошности. Внешняя сторона значения ролей была тривиальной, говорил он, по сравнению со значением неосознанной оплошности автора; Фрейд доказал это; Марджори должна читать Фрейда, если она хочет развиваться, руководствуясь солидной методологией.

Его миссис позвонила в бар в середине этого нравоучения, спрашивая Дэна. Воен велел буфетчику сказать, что ушел домой десять минут назад, и продолжал монолог о своей методологии. Марджори начала беспокоиться, но Дэн говорил без умолку, вопреки ее попыткам его прервать. От методологии он перешел на тему брака и отеческим тоном объяснял ей, что его первые два брака не удались, потому что жены не были развиты эмоционально, ведь у них отсутствовал опыт жизни с более старшими мужчинами. Девушка не должна отваживаться на брак, утверждал Воен, прежде чем она всесторонне не исследует опыт жизни с более старшим мужчиной. Старший мужчина — претерпевший многое и умудренный — может воспитать ее сексуальную природу, минуя все западни застенчивости и угнетения, и она раскроется, как цветок. Нежность и мудрость, сказал Воен, — это то, что нужно девушке от ее первого сексуального партнера, и тогда позже она сможет иметь прочный брак с кем-нибудь еще. В середине его лекции, когда Марджори почувствовала, что сейчас расхохочется ему в лицо, она сказала Дэну, будто ей нужно срочно позвонить по телефону; и он позволил ей выйти из бара.

Она действительно позвонила домой, сказала, что немного задержится; и это оказалось очень удачным решением.

Пока она топталась в телефонной будке, в баре разразился ужасный скандал между Военом и миссис, которая появилась с всклоченными волосами, в изъеденном молью шерстяном пальто. Она загнала Дэна в угол, размахивая длинными ногтями возле его глаз. Воен поспешно надевал свою тирольскую шляпу и белое пальто из верблюжьей шерсти, увертывался, как мог, от когтей женщины и давал ей объяснения, а она все вопила. Откровенно струсив в такой ситуации, Марджори скользнула обратно в телефонную будку и притворилась, будто говорит. Ее охватил леденящий ужас, когда миссис внезапно возникла в окне будки, с лицом, как у Дракулы. Она делала страшные скребущие движения и выкрикивала непристойности. Марджори пожимала плечами, улыбалась и крепко держала ногой закрытую дверь будки, и женщина в конце концов ушла.

Так закончилась слабая первая попытка Марджори использовать секс для продвижения своей театральной карьеры. Марджори ежилась в телефонной будке еще десять минут, поглядывая на бар, и ушла домой, когда убедилась, что опасность миновала.

Ноэль, несомненно, был прав в одном отношении: спектакль отвлекал мысли Марджори от его письма. Она лежала без сна несколько часов этой ночью, думая некоторое время о нем, но большей частью терзая свой мозг поисками пути выхода из ситуации с ролью.

Она заснула около четырех часов утра. Ее прерывистые мысли о Ноэле не очень ее мучили. Она пришла в итоге к тому, что он мог катиться в Париж и убираться к черту. Она может прекрасно заниматься своей карьерой, забыв его, и потом выйти замуж за мужчину, который будет стоить десятка таких, как Ноэль.