|
Оценить:
|
Сто имен любви
- Предыдущая
- 24/40
- Следующая
24
– Тут важно, с кем топчешься. Как Рокко танцует?
Эбби Лаури неожиданно испустила тяжелейший вздох и сказала очень серьезно и просто:
– Он великолепно танцует, Джессика. И сам он – великолепный.
– Ой! Что я слышу! А как же моральные устои?
– В том-то и дело, что устои на месте. И от этого совсем тяжко.
– Втюрилась?
– Дура!
– Сама дура. А в саду что?
– В саду, Джесси, кустики, деревья и скамеечки. Мы сидели на одной из них и смотрели на звезды.
– Если это не начало большого и светлого чувства, то я уж и не знаю, как оно должно выглядеть! Целовались?
– Нет!!!
– Почему?
– Потому что... потому что... Зачем это я буду с ним целоваться?
– Эбигейл Лаури, целуются не зачем, а почему. Обстановочка у вас вполне располагала, вот я и спрашиваю.
– Нет. В саду мы не целовались. Там женщину побили.
– Ой! И в «Шератоне» разгул преступности?
– Муж жену, за то, что кокетничала с другими мужиками.
– Страстные натуры какие... Ты, естественно, кричала «Как вам не стыдно бить женщину?!», а Рокко нежно, но твердо тебя сдерживал?
– Ну... в общих чертах – да.
– Вот не зря он произвел на меня приятное впечатление. Умный человек, хоть и бандит.
– Между прочим, сам он настаивает, что его профессия – бизнесмен.
– Ну знаешь, ты многого от него хочешь. Человеку свойственно оправдывать собственные пороки. Эбигейл Джеральдина, ты, главное, не влюбись. Повторяй себе все время: я – астрофизик, я – астрофизик...
– Джесс... Я себя ненавижу.
– Ой господи! За что?
– Понимаешь, я все-таки дура. Знаю, что он бандит, знаю, что надо держаться от него подальше – но все равно хочу его увидеть. Поговорить, посидеть в баре... Видишь, со мной только что случилась катастрофа на сходную тему, а я даже из нее не смогла извлечь уроки...
Джессика некоторое время молчала, а потом медленно начала:
– Видишь ли, Эбби, мне кажется, на одну доску их ставить нельзя, в смысле Рокко и Саллинга, потому как Саллинг – просто слизняк и подонок, а Рокко... Вы принадлежите к разным социальным слоям, это да, это есть. Но гадостей он тебе делать не будет.
– Откуда ты знаешь?
– Ну... мне так показалось. Он о тебе говорил с таким выражением лица... Даже не знаю, как назвать.
Эбби подскочила на стуле и в волнении укусила карандаш за ластик.
– Он – обо мне – говорил?! Когда, сегодня?
– Ну!
– Гну! Что говорил? С чего началось? Рассказывай, змеюка белобрысая!
Джессика даже на «змеюку» не обиделась.
– Эбигейл, ты губы-то не раскатывай. Он же не вбежал с криком: «Джессика, давайте поговорим об обожаемой мною Эбби!» Он просто... ну я не знаю, как объяснить. Короче, ему было интересно про тебя слушать.
Страшные подозрения забрезжили в мозгу Эбби.
– И что ты ему натрепала, несчастная?
– Ничего, Эбби. Только то, что ты физичка и занимаешься исключительно наукой. Еще он спрашивал про Саллинга, в том смысле, не бой ли он твой френд. Мол, в семейные разборки встревать не хочет...
Эбби демонически улыбнулась в пространство.
– Еще бы! После вчерашнего!
– Эбби, ты что-то от меня скрываешь! Ты не дури, с твоей дурью ведь станется...
– Джессика Паркер. Немедленно прекрати относиться ко мне, как к недоразвитому ребенку. Я прекрасно отдаю себе отчет в том, что делаю, и в том, что собираюсь делать дальше. Да, Рокко мне ОЧЕНЬ, необычайно понравился. Да, я думала о нем и о сексе. Да, я испытываю к нему влечение. Но все это ничего не значит, потому что он – из другого, опасного и совершенно чуждого мне мира. Мы с ним никогда не сойдемся, потому что по-разному смотрим на очень многое. Слишком на многое. Практически на все. Однако физиологию при этом никто не отменял. Я не могу просто запретить себе хотеть его.
– Эбигейл, я прям заслушалась. Отчетный доклад на научной конференции. И что теперь? Будешь подавлять инстинкты?
– Придется. К тому же сегодня все должно решиться. С диском, я имею в виду.
– Ясно. Ладно, тогда не будем занимать телефон. До связи, мисс Лаури.
– Пока.
Стремительного налета на квартиру Майки Саллинга не получилось. Рокко был остановлен в самом начале пути, в районе Восьмидесятой улицы. Именно там, на светофоре, к нему в стекло настойчиво постучал сердечный дружок Маттео Санти, на круглом лице которого отражалось скрытое отчаяние, переходящее во вселенскую скорбь. Рокко впустил страждущего друга в машину и приготовился кротко выслушать его исповедь – вид у Маттео был именно что исповедальный.
Маттео некоторое время пыхтел и отдувался, потом вынул из кармана пиджака небольшую фляжечку и основательно к ней приложился. Помолчал, собираясь с мыслями. Рокко ждал.
– Слышь, Кабан...
– Да, Маттео?
– Как тебе свадебка?
– Богато. Нормально.
– Я видел твою очередную цыпочку. Везунок ты, Кабан. Меняешь их, прям как перчатки.
– Бывает, если в сезон.
– Ага, ага. Слышь...
– Да, Маттео?
– Мне совет твой нужен.
– С удовольствием, если смогу.
– Я вот и говорю – ты с женщинами свободно? То есть без проблем?
– Ну...
– Понимаешь, запал я на одну кралю... ну ты знаешь, так что обойдемся без имен.
– Понял.
– Ну и вот. Запасть я запал, только вот не пойму, как к ней подходец найти.
– А она к тебе как?
– В каком смысле?
– Ну заметила, что ты на нее глаз положил? Может, улыбнулась или там подмигнула?
– Да ну что ты! Где она, где я. Она подмигивать не будет. Она, может, и не догадывается о моем существовании.
– Ну это ты загнул. Кто ж не знает Маттео Санти! Хотя... ты прав, это проблема.
- Предыдущая
- 24/40
- Следующая
