|
Оценить:
|
Миллионерша поневоле
2
— Так собрали вещички-то?
— Шутить изволите?
— Вовсе нет.
Раньше он не был таким жестоким. Насмешливым — да, сколько угодно, но не жестоким.
— Как поживает ваша матушка, мисс Февершем? Как там бишь… ее лордство! Так я должен к ней обращаться?
— Не должен, не переживай. Мама вышла замуж во второй раз.
Ай! Потеряла титул? Как же она на это решилась, бедняжка?.. Наверное, расстроилась.
Еще как, между нами говоря. Именно из-за титула она и тянула с браком, сколько могла. Ее нынешнему мужу пришлось выставить ультиматум.
— А как там Вероника?
Небрежный тон Морта не обманул Люси. Когда дело касалось Вероники, всякая небрежность с его стороны исключалась.
— Она во Франции. С мужем.
Сюда полагалась еще одна фраза — «Во Франции. С мужем. РАЗВОДИТСЯ». Но Люси об этом говорить не собирается. Только не Мортимеру Бранду.
— Морт, мне и в самом деле пора, представитель фирмы скоро будет здесь, так что…
— Да я уже здесь, Солнышко.
Вот тут до нее дошло. А Морт вдобавок протянул ей визитку — отличную, надо сказать, визитку. В форме компьютерной мыши, на шелковой бумаге, золотые буковки…
Мортимер Бранд, президент компании «МоБиУорлд».
Люси вскинула на Морта голубые, как небо, глаза. Морт ласково улыбнулся. Какая она стала красавица, малышка Санни! Из всего этого малахольного семейства только она…
— Как тебе не стыдно!
— В каком смысле? Быть президентом?
— Ты прекрасно знаешь, о чем я говорю!
— Вообще-то…
— Ты знаешь, сколько лет живут Февершемы на этой земле? В этом доме?
— Ой, не говори, я боюсь. Неужели со времен старика Вильгельма? В смысле Завоевателя…
Люси в бешенстве топнула ногой. Опять издевается, как в детстве. Только вот в детстве шутки были безобиднее.
— Ты никогда этого не поймешь, Мортимер Бранд!
— Где уж нам, со свиным-то рылом…
— Я не это имела в виду!
— Именно это. Ваша семейка ВСЕГДА имела в виду именно это. Правда, я думал, что ты другая. Кстати, не объяснишь ли ты мне, дубине стоеросовой, зачем тогда выставлять дом на продажу? Чтобы укорить потенциального покупателя в непонимании чуткой аристократической души?
— Если бы мама сказала…
— Ах мама не сказала? Ну конечно. Кава-лерственные дамы поражений не признают, особенно в правах. Солнышко…
— Не называй меня так! Мне не десять лет, я выросла!
— О да! Это я вижу.
И уставился на ее грудь, негодяй.
Вот вам ирония судьбы в чистом виде. Десять лет назад неуклюжая девочка-подросток мечтала о таком взгляде этих карих глаз, чувственном и нахальном, раздевающем и ласкающем, а теперь не знает, куда от него спрятаться.
— Отвечай, мама знала?!
— Не думаю. Я не распространялся по телефону. Брандов в Англии завались. Я могу войти?
— Заходи. И не смей… — Ч то?
— Ничего.
Мраморные полы немного потемнели, но все еще очень хороши. Темные дубовые балки скрываются высоко под потолком. Гобелены на стенах, рыцари в латах. Роскошная лестница с резными перилами — по такой впору спускаться королеве.
Галерея второго этажа, стены — полки с книгами. Роскошная библиотека, в которой более пяти тысяч томов, почти все книги — старинные. Узкие стрельчатые окна. Эхо прошлого.
Эхо ее детства. Однажды она уже думала, что потеряла его навсегда, этот дом. Тогда была ночь, и дождь, и такси, на заднем сиденье которого скорчилась оглушенная своим несчастьем девочка с голубыми заплаканными глазами…
Сегодня все повторяется. Но теперь дом будет потерян наверняка, он перейдет в чужие руки, и руки эти…
Не думать. Не вспоминать.
Морт шел медленно, оглядывал стены, трогал рукой резные перила. Люси знала, что сейчас он находится во власти воспоминаний. Много лет назад он проходил по этим комнатам, идя к леди Февершем просить руки ее дочери.
Его выгнали с позором, и теперь он вернулся, чтобы отомстить.
Люси понимала, что ей нужно показать, так сказать, товар лицом, но все внутри нее сопротивлялось и кричало: «Нет, только не Морту Бранду! Только не ему!» Она набрала воздуха в грудь и решила молчать… но в тот же миг выпалила в спину Морту:
— Ты всегда этого хотел, да? Приехать и купить этот дом, а потом разломать все, что напоминает тебе о твоем… твоем…
— Ну давай, давай, договаривай. О моем позоре? Унижении? О моей бедности и незнатности? Да, маменька Февершем постаралась на славу. Вторая дочка не уступает первой.
— В каком смысле?
— В смысле стервозности. И глупости, кстати, тоже.
— Ха! Разве Вероника — не твоя Большая Любовь?
— Ты имеешь в виду, Большая Любовь Всей Моей Жизни? Увы, вынужден тебя разочаровать. С тех пор я несколько продвинулся вперед. У меня было еще две или три Больших Любви, не говоря уж о Средних и Малых Любовях…
— Какая прелесть! Очень рада за тебя. За барышень тоже.
— Барышень? Нет, не думаю. Девственниц среди них не было ни одной.
Хорошо, что она шла сзади. Хорошо, что в доме всегда полумрак. Краска плеснула в лицо, словно язык пламени.
Морт Бранд шел по старому дому и злился. Похоже, она и вправду выросла, малышка Люси, Санни-Солнышко, и это почему-то вызывало у него едва ли не бешенство.
Он так хотел сюда приехать! Просто приехать, побродить по знакомым с детства холмам, по тисовой аллее, по роще, где сквозь зеленую листву пробивается солнце…
Морт помолчал и добавил чуть доверительнее:
— Люси, честное слово, все получилось случайно! На выбор предлагались три места, все в Дартмуре, но одно успели почти мгновенно продать, а когда я узнал про Грин-Вэлли…
