Улыбка фортуны

Оглавление

Люди из окрестностей, живущие на болотах, сидели с кружками эля, положив ноги на стол, и рядом с ними — слабоумный парень из Дозмэри. Все лицо его было изуродовано родимым пятном.

В помещении стоял крепкий настой винных паров, дешевого табака и смрада немытых тел. Мэри чувствовала нарастающую тошноту. Ее обязанностью было стоять за стойкой бара, мыть стаканы и вновь наполнять их из большой бутылки. Джо Мерлин сам разносил бренди посетителям. К счастью, компания быстро утратила интерес к Мэри. Двое молодых людей пытались было заговорить с ней, но быстро стушевались под взглядом Джошуа.

Те, кто потрезвее, собрались вокруг забулдыги из Редружа, который чувствовал себя душой общества. Он знал множество похабных песен и сейчас развлекал ими компанию. Мэри вздрагивала от взрывов неуемного веселья. Бродяга обратил внимание на несчастного идиота из Дозмэри, который, упившись, не мог подняться с пола. Его посадили на стол, и бродяга заставил помешанного повторять слова куплетов, сопровождая их мерзкими действиями под общее ржание толпы. Мэри стало невыносимо терпеть все это. Она тронула дядю за локоть, и он повернул к ней раскрасневшееся потное лицо.

— Не могу больше, — сказала она, — прислуживайте своим друзьям сами. Я ухожу наверх.

Он отер пот рукавом и хмуро посмотрел на нее. Она удивилась, что он абсолютно трезв, хотя пил весь вечер.

— Надоело, да? — спросил Джо Мерлин. — Ты воображаешь, что лучше нас? Вот что я тебе скажу, Мэри. Тебе досталась легкая работа, и ты должна быть мне благодарна. Ты моя племянница, но если бы ты ею не была, клянусь, от тебя бы сейчас уже только рожки да ножки остались!

Джо Мерлин ухмыльнулся и больно ущипнул ее за щеку.

— Да ладно, катись, — сказал он. — Скоро полночь, ты мне больше не нужна. Запрись на ночь покрепче, Мэри, и закрой ставни. Твоя тетка уже давно лежит в своей постели, натянув одеяло на голову. — Он схватил ее руку и больно вывернул за спину, так что девушка вскрикнула от боли. — Вот так, это вроде задатка, чтобы ты знала, что тебя ожидает. Держи язык за зубами, поняла? В «Джамайке-Инн» любопытство ни к чему.

Хозяин уже не смеялся. Пристально глядя ей в глаза, он будто читал ее мысли.

— Ты не такая дура, как твоя тетка, вот в чем дело. У тебя лицо, как у ученой мартышки, и мозги варят. Ты непростая штучка. Но имей в виду, Мэри, я тебе вышибу эти мозги, если они начнут работать не в ту сторону.

Он отвернулся и, взяв стакан со стойки, принялся протирать его. Но выражение глаз девушки, видимо, озадачило его. Хорошее настроение вмиг улетучилось и сменилось вспышкой гнева — он швырнул стакан об пол, и тот разлетелся на мелкие осколки.

— Снимите с этого вонючего идиота одежду, — заорал он, — и отправьте к мамаше голым! Может, ноябрьский воздух освежит его дурацкую красную рожу и излечит от собачьих фокусов.

Бродяга и его присные завизжали от восторга и набросились на несчастного, а он тщетно отмахивался от них руками и блеял.

Мэри выскочила из комнаты и побежала наверх. Там она бросилась на постель и закрылась с головой одеялом. Со двора доносились голоса и взрывы хохота. Она вскочила и закрыла ставни. Глаза успели разглядеть обнаженную дрожащую фигуру, которая металась по двору под градом ударов. В толпе преследователей выделялась гигантская фигура Джо Мерлина с кучерским кнутом…

Уже проваливаясь в сон, Мэри услышала где-то далеко на дороге стук копыт и скрип колес…

Пробуждение было неожиданным, как от толчка. Мэри села и прислушалась. Сначала не было слышно ничего, кроме стука сердца, но через несколько минут раздался непонятный звук — как будто тяжелые громоздкие предметы волокли по коридору, задевая стены.

Мэри встала и, подойдя к окну, на дюйм приотворила ставню. Во дворе» было тесно от повозок. Они были закрыты тентами и запряжены парой лошадей каждая. Возле крыльца стоял крытый фургон. Лошади фыркали и переминались.

Вокруг повозок сновали люди, которые пили здесь вечером. Прямо под окном стоял сапожник из Ланстона и разговаривал с кучером; моряк из Пэдстоу протрезвел и едва удерживал лошадь; бродяга, что мучил несчастного идиота, взобрался на повозку и возился с каким-то ящиком. Звук передвигаемых тяжестей тем временем возобновился, и Мэри без труда определила направление, откуда он исходил. Что-то тащили вдоль коридора в дальнюю комнату, которая всегда стояла запертой. Она догадалась: ящики, привезенные на повозках, хранят в этой комнате. От лошадей идет пар — значит, они проделали неблизкий путь, возможно, от самого побережья.

Люди во дворе работали в спешке. Содержимое одного из крытых фургонов перегружали на деревенскую телегу. Вещи различались размерами и формой: большие коробки и коробки поменьше, длинные свертки. Когда телега наполнилась, возница взобрался на козлы и тронул.

На крыльцо вышел Джо Мерлин и следом за ним бродяга. Оба, несмотря на холод, были без шляп и курток, с закатанными рукавами.

— Это все? — негромко спросил хозяин, и кучер фургона утвердительно кивнул. Люди начали усаживаться на повозки. Каждый держал под мышкой или на плечах какой-нибудь узел или сверток.

Фургоны и телеги поехали со двора вереницей, словно похоронная процессия; одни повернули на юг, другие на север. Во дворе никого не осталось, кроме хозяина «Джамайки-Инн», бродяги и еще одного незнакомого Мэри человека. Они возвратились в дом. Мэри услышала их шаги по направлению к бару.

Наступила тишина, нарушаемая только тиканьем часов в гостиной да нарастающим шипением, означавшим, что сейчас раздастся бой. Пробило три. Мэри отошла от окна и села на кровать. Стало холодно, она накинула на плечи платок.