Незабываемые дни

Оглавление

Давным-давно, когда майор только что вышел в отставку, его придирчивость и педантизм вызывали в поселке немало толков, но постепенно все к этому так привыкли, что больше не испытывали благоговейного трепета. Снисходительная насмешка – так можно было бы описать отношение местных жителей к армейскому стилю, царившему на ферме и в доме майора. Кристи представила себе, как, провожая ее в кабинет, заставленный книгами, он спросит гостью, не желает ли она перекусить.

Над камином висел портрет его отца, – фамильное сходство сразу бросалось в глаза. Майор поймал ее взгляд и улыбнулся.

– Мой отец был чудесным человеком, – с гордостью сообщил он и тут же, нахмурившись, процедил сквозь зубы: – Даже если находились такие, кто полагал, что он стоит ниже их…

Кристи пришла в замешательство от этого замечания. Ей всегда казалось, что местные жители относятся к майору если не с трепетом, то, по крайней мере, с почтением. Он был известен своей прямотой, справедливостью и приверженностью старинному кодексу чести. Трудно было сыскать в округе более порядочного человека, и Кристи полагала естественным, что репутация его отца столь же высока.

Впрочем, она не стала задавать никаких вопросов. Перед майором лежал длинный список поручений, и, прокашлявшись, он приступил к делу. Кристи бросила взгляд на бумагу, и ее позабавило, что все пункты расположены в алфавитном порядке.

– Итак, о танцах. – Старик еще раз прокашлялся, и если бы Кристи не знала его, то могла бы предположить, что он смущен. – Я не в курсе всех подробностей, Кристи, но надеюсь, что вы предусмотрели танцы и для… э-э… представителей старшего поколения.

Девушка не сразу поняла, о чем идет речь, а догадавшись, чуть не прыснула, и только боязнь обидеть старика заставила ее сохранить серьезное выражение лица.

– Львиная доля билетов продана людям за тридцать и старше, – сказала она, – а поскольку бал приурочен к такому романтическому празднику, они тоже вправе рассчитывать на танцы. Я уже договорилась о приезде маленького оркестра, который будет играть вальсы и другие классические мелодии. Эти музыканты играли едва ли не на всех местных свадьбах, и о них всегда хорошо отзывались, но если вы желаете предварительно поговорить с ними… Кстати сказать, оркестранты согласны играть бесплатно, поскольку вечер чисто благотворительный…

– Нет, зачем же я буду перепроверять вас… Вы уже осмотрели зал для танцев в усадьбе?

Она его не видела и скорее прокляла бы себя, чем позвонила бы леди Энтони и попросила подозвать к телефону Аманду. Кристи понятия не имела, вернулась ли эта вертихвостка из Лондона. Но, учитывая, что до бала осталось чуть более недели, откладывать осмотр усадьбы было по меньшей мере неразумно.

– Что ж, я позволил себе договориться о том, чтобы вы могли заняться этим сегодня, – сообщил майор. Кристи с трудом скрыла свое замешательство. Насколько она знала, майор Барнс и леди Энтони были заклятыми врагами и по доброй воле никогда не общались друг с другом. – Если у вас есть время, мы могли бы отправиться туда, как только рассмотрим остальные вопросы.

Работая секретарем-референтом Дэвида, Кристи научилась разбираться в самых запутанных проблемах и находить иногда весьма неожиданные решения, и все же, когда они дошли до конца списка и майор с похвалой отозвался о ее работе, она ощутила удовлетворение.

Все, с кем она общалась по поводу бала, предлагали свои услуги бесплатно. Так, например, местная цветочница согласилась украсить зал для танцев. Кристи понравилось предложение майора обратиться к знакомым корреспондентам из «Дэйлсмен» и «Кантри лайф» с тем, чтобы они поместили сообщение о предстоящем бале на страницах своих газет.

Через час они выехали в направлении усадьбы леди Энтони. Кристи устроилась на заднем сиденье старинного, но идеально сохранившегося «даймлера». Окрестности усадьбы были хорошо знакомы девушке, так как она не раз посещала проходившие здесь праздники и летние ярмарки, но внутрь ей приходилось попадать нечасто. Когда-то построенное в качестве пограничной крепости, имение за многие столетия превратилось в беспорядочное скопление зданий самых различных архитектурных стилей, а интерьеры в последний раз переделывались сэром Саймоном Энтони, который в свое время был правой рукой курфюрста Георга, первого из королей Ганноверской династии.

Когда они поднялись по старинным широким лестницам в зал для танцев, леди Энтони там не было.

Яркое зимнее солнце безжалостно обнажило подтеки и трещины на лепном потолке, и майор печально покачал головой.

– Я помню, как танцевал здесь, когда мне был двадцать один год. Вам стоило бы увидеть тот бал, Кристи. Я на всю жизнь запомнил запах цветов, украшавших залу, освещенную люстрами… – Погрузившись в воспоминания, он медленно обвел взглядом помещение.

Кристи подумала, что мягкое освещение могло бы сгладить следы разрушения, и тогда ничто не отвлекало бы взгляд от изящных пропорций зала. Она с острым сочувствием ощутила, какой безнадежно тяжелой ношей был этот архитектурный заповедник для леди Энтони. Никаких средств не хватило бы на реставрацию здания, – такие усадьбы просто пожирали деньги, не оставляя хозяевам средств на их дальнейшее содержание.

– Ларри тогда тоже был двадцать один год. Он умер в самом начале войны.

– Ларри?

– Ну да, муж Селии… – Он осекся и тут же поспешил поправиться: – То есть, я хотел сказать, супруг леди Энтони, Лоренс. Он был ее кузеном и погиб в самом начале войны под Дюнкерком.

Вернувшись домой, Кристи рассказала матери о печальном состоянии зала для танцев и всей усадьбы и упомянула о муже леди Энтони.