Огни страстей

Оглавление

— Как прикажете понимать этот спектакль? — натянуто произнесла она, обращаясь к мрачному профилю Винсента.

Нора знала как, даже слишком хорошо знала, но она была сыта по горло этой игрой. Она заставит его облечь свои мысли в слова!

— Нам пора ехать. Обещали грозу.

— К черту грозу! — Нет уж, он так просто не отделается. Винсенту больше не удастся разыгрывать из себя умудренного жизнью человека, который ко всему на свете относится легко и философски. На этот раз они поговорят начистоту. Нора знала, что под этой непроницаемой маской прячется настоящий Винсент Пламмер. — Я задала вопрос и хочу услышать ответ.

— Бросьте, Нора.

— Нет. — Она вздернула подбородок. — Я хочу знать, как вы могли сначала целовать меня, а потом просто отвернуться, словно эти поцелуи ничего не значили.

— Они и не значили, — безжалостно отрезал Винсент, и Нора побледнела.

— Не пытайтесь меня обмануть, я знаю, какой вы на самом деле! — воскликнула Нора.

Винсент быстро взглянул на нее, но тут же отвел взгляд, на миг зажмурился, как от удара, и нервно провел рукой по волосам. Казалось, ее искренний порыв причинил Винсенту боль.

— Не делайте этого, Нора, вы никому не поможете, — тихо предостерег он. — Вам нужен мужчина вроде Лесли Грэхэма. Среднестатистический примерный семьянин, который уходит в девять и возвращается в пять, а в выходные косит газон на лужайке перед домом…

— Только не надо мне объяснять! — Нора сама удивлялась, как ей удавалось говорить таким тоном — спокойно, но твердо. — Я сама знаю, кто мне нужен.

— И я знаю. Вам нужен человек молодой, неиспорченный…

— Вы вовсе не старый. Вам всего тридцать пять лет! — воскликнула Нора и залилась краской.

— Девочка моя, вот здесь, — Винсент постучал себя по груди, — я очень стар. Душой я состарился уже в вашем возрасте… — Он резко оборвал себя. — Но это совсем другая история.

— Я хочу знать, — тихо проговорила Нора, молясь, чтобы ее голос не задрожал.

— Нет. Черт побери, вы сами-то знаете, чего хотите? Вы яростно противились моим попыткам затащить вас в постель, а теперь, когда я смирился с поражением…

— Это вовсе не так, и не смейте низводить наши отношения до этого уровня! — сердито выпалила Нора. Неужели у нее так мало самолюбия, что она опустилась до спора с мужчиной, который ее отверг? Но в отношениях с Винсентом не может быть простоты и ясности. Девушка интуитивно понимала: то, что отражается на поверхности, — не более чем умело созданная иллюзия, и она хотела проникнуть в суть, каких бы страданий ей это ни принесло. — Я хочу знать, что вы думаете на самом деле, что чувствуете… — Голос задрожал, и Нора замолчала.

— Решили поиграть в правду? — спросил он с убийственным сарказмом. — Я, знаете ли, давно оставил такие игры.

— Не совсем так. Может, правда и осталась далеко позади, но игры, насколько я могу судить, вам еще не наскучили.

В его серых глазах появился опасный блеск.

— Не в бровь, а в глаз. А вы, надо полагать, в душе — добродушная сельская простушка, не так ли? — с издевкой протянул Винсент. — Из тех, кто печет пироги с яблоками и домашний хлеб и каждый раз к приходу мужа греет его тапочки у камина. Согласен, Нора, мы с вами очень разные.

— Я этого не говорила. — Глаза Норы полыхали гневом, щеки раскраснелись, а губы… вопреки всем стараниям сохранить хладнокровие, губы предательски задрожали. — Я даже отдаленно не представляю себе, как пекут хлеб.

— Ничего, ради мужчины, которого полюбите, вы всему научитесь. — Казалось, он обвиняет ее в тягчайшем из преступлений.

Нора сделала глубокий вдох, пытаясь взять себя в руки.

— Неужели это так плохо?

Для него она была бы рада научиться чему угодно, в том числе и хлеб печь, беспомощно подумала девушка. Винсент — самый привлекательный мужчина на свете, ее тянуло к нему не только физически. Ей нужен он весь: его тело, душа, сердце, и она, в свою очередь, готова стать для него всем.

— Плохо? Нет, для нормального мужчины заполучить такую женщину, как вы, — немыслимое счастье, — медленно ответил Винсент. — Вам как раз такой и нужен, чтобы холил и лелеял, не мог на вас надышаться…

— Я знаю, о каком типе мужчин вы говорите, — бесстрастно перебила Нора, надеясь, что ее спокойствие выглядит естественным. — Мне нужен человек, готовый отвезти домой с вечеринки женщину, оскорбившую его только за то, что он проявил к ней участие. Тот, кого она может обвинить в попытке купить ее, а он после этого все равно даст ей работу. А еще такой, который, зная, что может легко овладеть женщиной, все же не сделает этого, потому что боится ранить ее душу. Такого мужчину вы имели в виду? — Винсент впился в нее пристальным взглядом. Он еще никогда не казался Норе таким красивым, как в эту минуту. Красивым и недосягаемым. Ей не удалось пробить его броню… — Я знаю, вы считаете себя циничным и бездушным, — тихо сказала она, — но вы со мной никогда таким не были. — От боли, смешанной с непогасшим желанием, ее карие глаза потемнели. — Даже в самом начале нашего знакомства.

— Только не нужно делать из меня святого! Я хочу от женщин только одного и никогда не делал из этого тайны.

— Я вам не верю!

— Проклятье! Женщина, что ты от меня хочешь? — С лица Винсента только на мгновение слетела маска железного самообладания, но Нора ужаснулась: она едва узнала его голос. — Ты не имеешь ни малейшего представления о том, как я жил последние десять лет! Я без зазрения совести брал все, что хотел!

— Тогда почему вы не взяли меня?