Огни страстей

Оглавление

Нора дрожала, но не от холода. Ей следовало догадаться, что за добровольным одиночеством Винсента кроется нечто большее, чем скорбь по первой любви. А ее предположение, что он не может простить родную сестру, и вовсе было ошибкой. Винсент выше слепой фанатичной преданности и мелкой мстительности. Если бы все было так, как она думала, он оплакивал бы обеих женщин, но через какое-то время вернулся бы к жизни и уж, конечно, не стал бы винить сестру в смерти невесты. Нора всегда чувствовала, что все гораздо сложнее, чем кажется на первый взгляд.

Винсент заговорил снова:

— Женщина, которую, как мне казалось, я хорошо знал, которую любил, которой верил, оказалась всего лишь плодом моего воображения. Она ухитрилась убить троих человек, двое из которых были мне дороже самой жизни. Я горевал по ребенку, но не так, как по сестре и матери. Умирая, отец поручил мне о них заботиться, и я ему пообещал, но не выполнил клятву. Я предал и его, и себя.

— Но вы ни в чем не виноваты, — быстро вмешалась Нора. — Вы же не могли знать…

— Я должен был знать, должен! — Винсент повторил уже тише: — Мне следовало знать, Нора. А я дал себя одурачить, клюнул на хорошенькое личико и роскошное тело и вообразил, что Кармен — девушка моей мечты. За эту ошибку мои близкие заплатили жизнью.

— Все совершают ошибки.

Нора мягко коснулась руки Винсента, но он не отреагировал.

— Только не я. Я больше не совершаю ошибок. Я поставил себе цель добиться успеха — ради родителей, ради Оливии. И добился его. Имя Пламмер — теперь не пустой звук в деловом мире, но что касается любви… — Винсент уставился на нее немигающим взглядом, — любви и счастью в моей жизни нет места. Я их недостоин.

— Что вы такое говорите? — Нора ошеломленно воззрилась на него. — Конечно, вы достойны и любви, и счастья. Нельзя же винить вас за то, что вы полюбили не ту женщину! Вспомните мою историю. Я даже не догадывалась, что сестра встречается с моим женихом. Они обвели меня вокруг пальца. Но, не будь Хильды, я могла бы выйти замуж за Брайана в полной уверенности, что поступаю правильно, и совершила бы величайшую в жизни ошибку. Мне казалось, что я люблю его, но теперь стало ясно, что мои чувства были лишь бледной тенью настоящей любви. — Винсент на миг закрыл глаза, а когда открыл их, взгляд его стал непроницаемым. — Людям свойственно ошибаться, Винсент. Обидно, но это так, — мягко проговорила Нора. Боль, которую испытывал он, сжимала ее сердце, как своя собственная.

— А как насчет случайных жертв, невинных людей? — взорвался Винсент. — Или в общем сценарии им отводится роль статистов?

— Но такое случается…

— Не случится, если я смогу это предотвратить. Теперь, Нора, я живу так, как считаю нужным. Никаких пышных слов, никаких лишних эмоций, только голые неприкрытые факты. Я знаю, кто я, женщины знают, какое место отводится им, так что ошибки исключены. Вы хотели правды — что ж, извольте.

Ей не удалось достучаться до его души.

Нора посмотрела на Винсента. Холодное суровое лицо, но как же она его любит. А что, если бы он не был красив, богат и влиятелен, не обладал такой властью? Могла бы она рассчитывать на его взаимность? Этого ей никогда не узнать. Рассказ Винсента вдребезги разбил все ее представления о нем и, что еще страшнее, начисто уничтожил ее инстинкт самосохранения. Почему-то собственные чувства вдруг утратили для нее первостепенную важность.

— Да, я действительно с некоторых пор очень ценю правду, — медленно ответила она, тщательно подбирая слова. — После истории с Брайаном мне стало ясно, что в отношениях между мужчиной и женщиной главное — честность. Хотите знать правду? Я люблю вас, Винсент. Я поняла это уже некоторое время назад, только боялась признаться.

— Нет! — проскрежетал Винсент. — То, что вы называете любовью, на самом деле — физическое влечение. Это правда, Нора, между нами проскакивают искры, но это имеет отношение только к сексу.

— Неправда. — Нора сделала глубокий вдох, но ее голос не дрогнул. — Может быть, физическое влечение — часть того, что я чувствую, но только часть. Я люблю вас.

— Нора, вы неисправимый романтик и мечтатель. — Винсент тяжело вздохнул. — Сначала вы выдумали свою любовь к Брайану, а когда он вас предал и унизил, вы по-прежнему остались уязвимой. Я совершал в жизни немало поступков, которыми не могу гордиться, но пользоваться слабостью женщины — не в моих правилах. Я не скрываю, что хочу вас, но вы убедили себя, что я значу для вас больше, чем есть на самом деле. Это невозможно. У нас нет будущего. И когда-нибудь вы сами это поймете.

Ливень превратился в настоящий потоп. Струи воды громко стучали по крыше автомобиля. Погода настолько соответствовала внутреннему состоянию Норы, что это было бы даже забавно, не будь так грустно. Казалось, неведомый режиссер умело подбирает декорации под стать настроению героев. Только это была не пьеса, а реальная жизнь. Нора чувствовала, что безвозвратно теряет любимого мужчину, и ничего не могла с этим поделать.

В замкнутом пространстве автомобиля близость его тела волновала ее особенно остро. Нора почти осязаемо ощущала, как он напряжен. В облике Винсента не осталось ничего от обманчиво ленивой расслабленности хищника, он больше не казался отстраненным. Обнажив перед ней душу, он теперь злился на себя за это короткое проявление слабости.

Девушка тайком взглянула из-под опущенных ресниц на его замкнутое лицо, скользнув взглядом по сурово сжатым губам, высоким скулам и прищуренным глазам. Но она могла с таким же успехом разглядывать каменное изваяние: лицо Винсента было абсолютно непроницаемым. Мысль, что это окончательное прощание, что ей придется провести остаток жизни без Винсента, наполняла душу отчаянием и страхом. Как же так? Он ворвался в ее жизнь, перевернул все вверх дном, а теперь так просто возьмет и исчезнет? Не может быть, это слишком несправедливо.