|
Оценить:
|
Тайный мир
3
— И все-таки мне не понятно. — Остин уже в пятый раз проверил, на месте ли билет и правильно ли он заполнил декларацию. — Нора с Майклом смотрелись вместе совершенно потрясающе. А главное — он ее просто боготворил, в то время как Грег... Впрочем, это неважно. Но Майклу было очень тяжело.
Всегда тяжело, когда тебя бросают... Кейла сочувственно кивнула, а Остин нахмурился.
— Ему казалось, что жизнь разбита. И он собирал ее буквально по кусочкам. Самое неприятное — об этой истории все знали и жалели его. А Майкл человек гордый, он не любит, когда его жалеют. Кончилось тем, что он продал дом, где они собирались жить с Норой, и купил Чаппакуа — эту самую ферму недалеко от Хобарта. Мне кажется, он считал, что жизнь вдали от шумного города должна его успокоить. И что же ты думаешь? В один прекрасный момент выяснилось, что Нора с Грегом тоже купили ферму — буквально в двадцати минутах езды от Чаппакуа!
Кейла изобразила на лице подобающее сочувственное выражение. Искреннее возмущение Остина, конечно, делало ему честь. Но он был человек старомодный и не понимал, что времена давно изменились. Теперь невеста, сбежавшая от жениха с его лучшим другом, вовсе не обязана скрываться от мира в каком-нибудь глухом уголке, подальше от осуждающих взглядов знакомых.
— И давно это случилось? — вежливо спросила она.
— Почти шесть лет назад, — скорбно изрек Остин.
Почти шесть лет назад?!
— А как же тогда та сногсшибательная красавица, которую ты мне показывал месяца два назад на университетском вечере? — не без ехидства полюбопытствовала Кейла. — Ты же сказал тогда, что это девушка твоего двоюродного брата.
Остин растерянно моргнул.
— Майкл тоже живой человек, — натянуто проговорил он. — Но сомневаюсь, что он намерен связать с ней свою судьбу. Она актриса!
Остин был добрым, слегка старомодным и донельзя педантичным. И еще он, похоже, был большим снобом.
Тут как раз объявили посадку на рейс до Сан-Франциско, и Остин подхватил свою сумку.
— Так что ты уж в него не влюбляйся, — заметил он, и Кейла не поняла, шутит он или говорит серьезно. — Майкл не любит причинять людям боль, хотя за последние пять лет, признаться, разбил немало женских сердец. После ухода Норы в нем что-то сломалось. Он разучился сочувствовать, если ты понимаешь, что я хочу сказать.
— Не волнуйся, — сухо проговорила Кейла. — Я не собираюсь ни в кого влюбляться.
— Вот и правильно, сначала тебе надо получить магистерскую степень. — К несказанному изумлению Кейлы, Остин быстро чмокнул ее в щеку. — Ну ладно, я пойду.
— Счастливой тебе дороги. Надеюсь, ты соберешь нужные материалы.
— Да, спасибо. И тебе тоже удачного лета. Постарайся составить подробные тезисы для своей диссертации. У тебя есть все нужные книги?
— Да, и твой список литературы тоже.
Остин кивнул и направился на посадку. Кейла проводила его глазами. Высокий, сутуловатый, с копной растрепанных пшеничного цвета волос, он всегда казался немного нелепым — если только не стоял за кафедрой, читая лекцию. Все говорили, что Остин не от мира сего. Типичный ученый. Впрочем, ученый многообещающий. Если книга, которую он сейчас пишет, будет иметь успех, он станет одним из самых молодых профессоров истории не только на Тасмании, но и во всей Австралии.
Остин обернулся и помахал ей рукой. Кейла улыбнулась и тоже ему помахала, а потом развернулась и пошла за машиной, которую они оставили на стоянке у аэропорта.
Уже через полтора часа Кейла остановилась у ворот дома буквально в ста метрах от роскошного пляжа. Выйдя из машины, она полной грудью вдохнула согретый солнцем, пропитанный морской солью воздух — пьянящий, точно вино. Над живой изгородью, усыпанной оранжевыми цветами, возвышалась серая крыша дома. В расплавленной синеве неба носились белые чайки.
Лето на Тасмании! Впрочем, пока не лето, а лишь обещание лета: ноябрь в Южном полушарии — последний месяц весны. Но Кейла любила тепло и за короткую зиму успела соскучиться по жаркому солнцу.
Улыбаясь своим мыслям, она открыла ворота и пошла по дорожке к дому. В ярком солнечном свете ее белая кожа казалась особенно бледной. Ну ничего! Пройдет неделя-другая — и она чуточку подзагорит. Кейла была белокожей от природы и загорала очень плохо, но обожала нежиться на солнце.
Дом оказался просто огромным — белая вилла в викторианском стиле, в окружении зелени и цветов. Их дурманящий аромат вместе с запахом свежескошенной травы кружил Кейле голову, в этом запахе чувствовалось что-то влекущее и даже слегка эротическое.
Господи, какая красота! — подумала Кейла. Сразу было заметно, что человек, которому все это принадлежит, ценит и любит свой дом и землю.
Кейла пригладила растрепавшиеся на ветру волосы, поднялась на широкую деревянную веранду и постучала в дверь. Пока она ждала, когда ей откроют, она еще раз осмотрела сад и, глядя на это великолепие, вдруг почувствовала себя просто Золушкой в своих старых коричневых джинсах и линялой футболке тускло-голубого цвета. Кейла знала, что голубое ей не к лицу; плюс к тому она всегда была несколько неуклюжей — может быть, из-за высокого роста и болезненной худобы. И здесь, на фоне цветущего сада, за которым явно ухаживали любящие и заботливые руки, она особенно остро ощутила, какая она неизящная и нескладная.
Дверь у нее за спиной открылась, и Кейла с улыбкой обернулась.
— Здравствуйте, я Кейла Даннинг...
Она потрясенно умолкла, потому что сразу узнала этого человека. Невероятно красивое лицо, волевой подбородок, надменные скулы. Пронзительно, неправдоподобно голубые глаза — ясные, и в то же время не отражающие ничего — точно два ярких щита из сияющего сапфира.
