Цветок пустыни

Оглавление

Бет тоже была дома, она делала вид, что занимается ремонтом больничного белья. Его принесла сюда Лиз в ответ на опрометчивое высказывание Бет, что здесь, кажется, нет таких дел, где могла бы понадобиться ее, Бет, помощь. Тогда Лиз на складе детского отделения быстро собрала порванное постельное белье и с тех пор стала регулярно носить его сюда.

Лиз вошла в дом, и Дженайна, которая отпарывала заплатку, вкось и вкривь поставленную Бет, отложила шитье в сторону.

– Дорогая моя, да ты просто валишься с ног от усталости! – воскликнула она. – Позволь мне чем-нибудь тебя угостить.

– Спасибо. Мне надо идти. – И Лиз присела на широкий подлокотник кресла Дженайны.

– Что же, если ты намерена идти домой, Бет отвезет тебя. А как сейчас дела в больнице?

– Мы уже почти справляемся. Когда я уходила домой, в приемном покое оставался только один пациент, такого у нас не было уже давно.

– А что, разве старшая медицинская сестра не ожидает получить какую-то дополнительную помощь из Эль-Голеи?

– Она ожидала. Но в Эль-Голее самой начинается эпидемия лихорадки денге. Хотя нам прислали еще одного врача, он немец из Алжира… – Лиз прервала себя на полуслове. Сидя на подлокотнике, она могла видеть, как за деревьями перед домом проскользнул автомобиль Роджера. Она сказала в ответ на удивленный взгляд Дженайны: – Я же говорила вам, что не могу задерживаться. Мне нужно быть дома еще до прихода папы. Нет, Бет, не надо подвозить меня, я доберусь и пешком.

Но Роджер уже стоял в дверях. Кроме того, в том проворстве, с которым Бет, отбросив шитье, бросилась Роджеру навстречу, с тем чтобы приветствовать его, был какой-то раздражающий вызов. Лиз решила не торопиться с уходом…

Войдя, Йейт с фамильярной нежностью взъерошил ее волосы. Затем он кивнул Лиз и согласился на предложение Дженайны чего-нибудь выпить.

А Бет ворковала:

– Ну до чего же я рада видеть вас, Роджер! Я не осмеливалась надоедать вам, боясь, что со всей этой лихорадкой вы просто оторвете мне голову. Что, положение улучшается? Лиз говорит…

– Как только вновь приступит к работе большая часть сестер и сиделок, мы справимся с эпидемией. Сейчас у нас больные лежат на всех кроватях, какие только нашлись в больнице, однако сегодня не было ни одного нового случая заболевания лихорадкой денге. Практически всех больных скоро можно будет отправлять на выписку. – С этими словами он повернулся к Лиз. – А вы когда освободились от дежурства?

– Примерно с полчаса назад. Когда была закончена работа в приемном покое.

Йейт посмотрел на свои часы:

– Ваша смена длилась двенадцать часов. Это слишком долго. В течение дня у вас были перерывы на отдых?

– Только чтобы поесть. Но, во всяком случае, я не устала.

– Все равно это слишком долго. Завтра вам лучше поработать в детском отделении. По крайней мере вечером, как только детей уложат спать, вы сможете освободиться от дежурства.

Его слова прозвучали как приказ, поэтому Лиз молча выслушала его. А Бет никак не хотела оставить Роджера в покое.

– Ведь вы же останетесь обедать с нами, не правда ли? Сперва я отвезу Лиз домой, уж очень она настаивает на том, что ей надо идти. Но после этого…

Йейт заглянул в свой стакан и послушал, как, ударяясь о стекло, звенят в нем кусочки льда.

– Спасибо, – сказал он, – но я не останусь. Не сегодня. В сущности, – при этом его взгляд скользнул мимо Бет в сторону Дженайны, – я пришел, чтобы спросить, не пообедаете ли вы со мной? Ну разумеется, если вы достаточно хорошо себя чувствуете.

– Хорошо – не то слово! – улыбнулась Дженайна. – И мы буквально горим желанием. Да, Бет? Но где мы будем обедать?

– А я сегодня не собирался приглашать Бет, – невозмутимо сказал Роджер. – Я приглашаю только вас. Вы пойдете? – И с этими словами он встал, не обращая внимания на озадаченный взгляд, который Дженайна бросила сперва на него, а потом на Бет.

– Конечно, пойду, – наконец сказала Дженайна. – Вы хотите, чтобы мы пошли прямо сейчас?

Йейт молча кивнул.

Дженайна, которую неожиданное приглашение явно привело в замешательство, обратилась к Бет:

– Я понимаю, мы не должны задерживать Лиз. Но ты должна убедить ее, чтобы она разрешила тебе отвезти ее домой. – Самой Лиз она сказала следующее: – Нет, Лиз, пожалуйста, не спорь, дорогая! А взамен, возможно…

«Она сможет провести вечер с нами, а как же». В любых других обстоятельствах Лиз дрогнула бы перед подобным предложением. Но ей хотелось помочь Дженайне, и, кроме того, в первый раз, с тех пор как она встретилась с Бет, ей было почти что жалко ее.

– И что ты скажешь на это? – взорвалась Бет, как только Роджер и Дженайна ушли.

– На что на это? – мягко спросила Лиз. – Миссис Карлайен уже переболела лихорадкой. А ты нет. Роджер заботится о тебе.

– Он еще никогда до этого не приглашал ее одну, – буркнула Бет. – Он хотя бы мог спросить, не против ли я…

– Бет, не будь ребенком! – усмехнулась Лиз.

– Я не ребенок! Он мог бы сделать это хотя бы в шутку, ведь мог бы? Он мог бы назвать любую причину, по которой ему нужно поговорить с маман наедине… О-о-ох!

Лиз заметила, что отвратительное настроение, в котором пребывала ее собеседница, стало исчезать, рассеиваясь как дым. А та продолжила:

– Но конечно же! Я хочу сказать, что я только что кое о чем подумала… – И по ее губам скользнула лукавая улыбка.

– Ты хочешь сказать, что готова простить Роджера, потому что считаешь, что он хочет поговорить с миссис Карлайен о тебе?

– Да, а разве ты не простила бы его? Но я все равно считаю, что ему не следовало делать из этого секрет. Но если уж он захотел поговорить с маман о нашей помолвке…