Экспансия — II

Оглавление

116

Вопрос. — Какими вопросами занимался Гелен в генеральном штабе?

Ответ. — Разведкой на Востоке, вам же это известно…

Вопрос. — Не вам судить, что нам известно, а что нет. Почему вы полагаете, что Канарис посвятил его в свою работу по американской мафии?

Ответ. — Гелен был «мозговым центром» имперской разведки… Он выдвигал весьма рискованные идеи, зная, что Кейтель, Йодль и Канарис в случае чего прикроют его.

Вопрос. — Канарис работал по мафии с санкции фюрера?

Ответ. — Убежден, что нет.

Вопрос. — Во время допросов, которые Кальтенбруннер проводил в том концентрационном лагере, куда был заключен адмирал, он не касался вопросов о работе Канариса по мафии?

Ответ. — Мне это неизвестно… Если кого и интересовала эта проблема, то прежде всего Бормана и его подопечного — гестапо-Мюллера.

Вопрос. — Почему именно Бормана и Мюллера?

Ответ. — Потому что Борман отвечал за хранение всех ценностей рейха. Я имею в виду живопись, вывезенную из Италии, России, Польши, активы Ротшильдов, ариезированные после аншлюса Австрии и оккупации Парижа и Роттердама… Часть этих ценностей в последний период войны вывозилась из рейха. Золото осело в банках Швейцарии. Часть денег была депонирована в Аргентину, Испанию, в Португалию. Поскольку в Намибии была традиционно сильной община натурализовавшихся немцев, колониальных еще времен, часть драгоценностей ушла туда… Как я слышал, изыскивались возможности депонировать золото и в Соединенных Штатах.

Вопрос. — Цель?

Ответ. — Видимо, в надежде на активизацию идей национал-социализма и в самой демократической стране Запада.

Вопрос. — Это ваше предположение или вы располагаете фактами?

Ответ. — Такого рода глобальные вопросы никогда не фиксировались в документах.

Вопрос. — Кто говорил о возможной активизации идей национал-социализма в Соединенных Штатах?

Ответ. — Я допускаю, что об этом мог говорить рейхсляйтер Боле, комментируя ряд выступлений вице-президента Соединенных Штатов Генри Уоллеса, который открыто предупреждал народ о наличии в стране могущественной группы предпринимателей явно фашистского типа… Он так и называл их: «наши американские фашисты»… Да и к тому же фюрер еще с начала тридцатых годов часто повторял в узком кругу, что будущее Америки должны определять люди типа Форда-старшего, которые понимают, что конгломерат разных наций и религий, составляющих социальную структуру страны, может удержать в повиновении лишь человек жесткой воли и твердой руки.

Вопрос. — Вам известно о каких-либо конкретных шагах, предпринимавшихся НСДАП в этом направлении?

Ответ. — Нет…

Вопрос. — Мы просим вас подумать…

Ответ. — Я допускаю, что рейхсляйтер Боле способствовал проникновению своих людей — из числа натурализовавшихся немцев — в издательский мир Штатов… Кажется, предпринимались попытки проникнуть в кинобизнес Голливуда, но, судя по всему, они потерпели провал, хотя я знаю, что Боле выделял весьма значительные средства на развертывание антирусской и антисемитской пропаганды именно в Голливуде.

Вопрос. — Кто занимался этой деятельностью в аппарате НСДАП?

Ответ. — Единственно, где я не имел информаторов, так это в ведомстве рейхсляйтера Боле. Тот выходил непосредственно на фюрера или Бормана. Попытка привлечь к сотрудничеству его людей была заранее обречена на неудачу.

Вопрос. — Кто мог зондировать возможность связей с синдикатом для Бормана?

Ответ. — Только Мюллер. Мне Борман не верил, зная, что Гиммлер весьма ревниво относился к моим контактам с кем бы то ни было.

Вопрос. — А мог ли Борман использовать в США контакты немецких банкиров и промышленников?

Ответ. — Лично он — нет. Вряд ли. Тут был важен вопрос уровня. Шпееру рейхсляйтер не очень-то доверял, хотя отношения их были вполне лояльны, значит, речь могла идти лишь об опосредованных контактах, через третьих лиц, скорее всего через отдел заграничных организаций НСДАП рейхсляйтера Боле.

Вопрос. — Кого конкретно — из промышленников и близких им людей — вы могли бы назвать в этой связи?

Ответ. — Затрудняюсь ответить на ваш вопрос.

Вопрос. — Имя доктора Вестрика вам известно?

Ответ. — Вестрик? Разве он жив? Мне говорили, что в последние недели войны он попал под бомбежку…

Вопрос. — Повторяю, имя Вестрика вам известно?

Ответ. — Да. Этот человек выполнял наиболее деликатные поручения Гиммлера и Риббентропа во время своих поездок в страны Европы и Соединенные Штаты. Я с ним контакта не поддерживал.

Вопрос. — До какого года он поддерживал контакты со своими контрагентами за океаном?

Ответ. — Затрудняюсь дать точный ответ.

Вопрос. — Можете ответить приблизительно.

Ответ. — Наше сегодняшнее собеседование носит…

Вопрос. — Это не собеседование. Это продолжение допросов.

Ответ. — Но ведь я дал согласие работать на вашу организацию. Я считал, что наши отношения перешли в иную фазу.

Вопрос. — Судя по тому, как вы увиливаете от прямых ответов, пытаетесь скрыть от нас то, что представляет оперативный интерес, ваше обязательство было неискренним. Это позволяет нам пересмотреть отношение к вам, Шелленберг. Если вы будете продолжать цедить информацию, мы передадим ваше дело в Нюрнберг. Да, мы пообещали вам, что суд над вами пройдет здесь, после того, как в Нюрнберге закончится трибунал, да, мы пообещали вам, что приговор будет крайне мягким и вы окажетесь на свободе, но мы не намерены помогать вам, если вы не выполняете своих обещаний. Итак, о Вестрике…