Экспансия — II

Оглавление

188

— В таком случае, передайте, пожалуйста, что мне необходимо повидаться с теми господами, которые привезли техническую документацию.

Этот текст означал, что Риктер требует немедленной связи с людьми Мюллера. Поскольку формально Райфель работал на организацию Гелена, но состоял на учете в картотеке Мюллера, ему приходилось лавировать между двумя системами, работая то на одну, то на другую. О том, что люди Мюллера надежно инфильтрованы в организацию, он, конечно же, догадывался, поэтому вел себя крайне осторожно. Понятно, он не знал, жив ли Мюллер или братство возглавляет какой-то другой функционер; ясно было лишь одно: сеть трехъярусна — Гелен, гестапо и НСДАП, знай вертись вентилятором, особенно после того, как курьер из Европы сухо потребовал письменного отчета о всей проделанной работе. Несколько раз ловил себя на мысли, особенно после того, как бизнес пошел в гору: «Вот бы родиться каким парагвайцем или голландцем! Нет ничего более спокойного, чем быть подданным маленького государства, особенно если оно к тому же конституционная монархия».

— Хорошо, — ответил Райфель, — через день-другой вас найдут.

Риктер сразу же вспомнил советы посланцев Мюллера, недоумевающе посмотрел на Райфеля, заметив:

— Вы меня плохо поняли, сеньор Райфель. Встреча мне нужна немедленно; озаботьтесь тем, чтобы контакт состоялся не позднее завтрашнего ланча. Я буду ждать у себя в отеле в тринадцать тридцать.

— У нас пограничный город, — Райфель покачал головой. — Я не исключаю возможности, что ваш номер оборудован.

— Проверить нельзя? — так же требовательно поинтересовался Риктер.

— Рискованно.

— Хорошо, назначьте встречу в ресторане.

— В каком?

— При отеле.

Райфель снова покачал головой:

— Нет, не годится, слишком болтливый портье. У меня там был контакт, и об этом узнали в городе. Встречу организуем в «Джордже» — большой дворик, столы отстоят друг от друга на значительном расстоянии, беседу можно проводить без оглядки…

Райфель действительно узнал, что о его встрече с курьером в холле «Александера» болтали в городе, — любой новый человек в Игуасу на виду. Он, конечно, не мог предположить, что Шиббл сделал портрет Роумэна и отправил пленку в Лондон. Эта новость вызвала там шоковый интерес; столкнулись два мнения: одни считали, что этот факт необходимо срочно сообщить Вашингтону, другие — из старой гвардии: «прежде всего интересы империи» — такого рода сообщение полагали преждевременным, наиболее разумно сначала самим посмотреть за Райфелем и Роумэном, он, видимо, ключевая фигура. Вторая точка зрения возобладала.

Назавтра Шиббл не только сфотографировал Риктера с неизвестным, но и смог услышать часть разговора (к счастью для Мюллера — незначительную часть). То, что Шиббл смог услыхать, весьма заинтересовало его: Риктер, человек, на которого он был сориентирован еще десять месяцев назад, обсуждал вопрос о том, как быть со Штирлицем (Шиббл увидел в руках Риктера вырезку из «Мэйл»).

Риктера интересовало, как быть со Штирлицем, потому что «он держит те нити, которые, возможно, определят успех предприятия; но если он связан с русскими, имеем ли мы право приобщать его к делу? Я-то поначалу рассчитывал, что его можно привлечь. Но сейчас я думаю, что это сумасшествие». «Привлечь его можно двояко, — усмехнулся собеседник Риктера. — Либо как друга нашей идеи, либо как врага. Если бы он был другом, он бы жил рядом с вами и пользовался всеми благами аргентинского рая. А поскольку он враг, ему придется работать на немецкое дело в таком месте, по сравнению с которым Освенцим покажется ему санаторием».

В свое время Шиббл получил информацию, что где-то в Андах нацисты создали свой закрытый лагерь, — жизнь там идет точно так, как в рейхе. «Что же, — подумал он, — проводник имеет право охотиться не только в сельве».

Попытка Шиббла пасти человека, который пришел на встречу с Риктером, окончилась неудачей: сразу же после встречи он поехал на аэродром, сел в маленький самолет — без опознавательных знаков — и улетел в неизвестном направлении.

За Риктером, однако, Шиббл наладил наблюдение, которое и привело англичан в район Ла Плата и в Барилоче, где лаборатория охранялась молчаливыми людьми в штатских костюмах, но с хорошей военной выправкой.

План, задуманный МИ-6 в Гамбурге в далеком сорок пятом году, получил свое развитие: события раскручивались именно так, как прикинули асы политической разведки. Да, Риктер нашел хозяев для своей идеи, да, он обосновался в Аргентине, да, здесь начали свое атомное дело; этим можно торговать с младшим братом, который не подпускает Британию к своей штуке; подпустит, вынужден будет подпустить, если испугать как следует. Именно страх заставит американских экспертов начать диалог с британскими коллегами, ибо атомная бомба в руках Перона равно опасна и Вашингтону, и Лондону.

Шиббл решил, что ему вменят в обязанность наладить слежку за каждым шагом Риктера, он мог это сделать, крезы из Буэнос-Айреса, которых он водил по сельве, примут его с распростертыми объятиями.

Однако очередное указание, поступившее из Лондона, оказалось совершенно иным. «Мамочка» писала тайнописью, что необходимо продумать вопрос о том, чтобы Шиббл организовал утечку информации о том деле, которое раскручивал Риктер. Причем сослаться следует на Штирлица; как это сделать — задача Шиббла. Но выпустить информацию надо никак не в Аргентине, но в Бразилии или Парагвае, и таким образом, чтобы об этом узнали представители американской прессы, и опять-таки не любой газеты, но в первую очередь журнала «Нью Рипабликэн».