Мы из ЧК

Оглавление

— Вы помните фамилии погибших? — спросил Ершов.

— Они работали вместе с мужем. Можете записать: Михаил Артамонов, Петр Быков, Михаил Гончар, Николай Докучаев, Кирилл Васин, Иван Звягин, Андрей и Матвей Лепехины, Иван Коловесь, мой муж Антон Медведев, Тимофей Матаев, Сергей Румянцев, Солдатов, кажется его звали Сергеем, затем Григорий Свиридов… Все они бывшие партизаны.

Не сумев побороть минутную слабость, женщина расплакалась. Но перед уходом посоветовала Ершову разыскать Федосью Новикову.

— Это она говорила, что Донских вместе с нашим хуторским казаком Золотилиным гонял ее целую ночь босиком по снегу.

Новикова уехала косить сено на дальнюю заимку, и увидеть ее Ершову удалось только через неделю. В сельсовет она пришла в сопровождении свекра, белого, как лунь, старика, который во время ее рассказа несколько раз нетерпеливо стучал палкой об пол, как бы требуя не останавливаться, не поддаваться горю.

— Я не видела, когда арестовали моего мужа, — рассказывала женщина. — Он собирался вместе с членами исполкома ехать в Пресногорьковскую. За день до этого мы с папаней на заимку поехали за сеном и картошкой. Ночью сюда нагрянули бандиты.

— Яшка Золотилин был, его двоюродный брат Андрей и Матвей Донских, — пояснил старик.

— Яшка все время ругался, — продолжила свой рассказ Новикова. — Тыкал в меня стволом винтовки, грозился, что застрелит, если не отдам ему партийные бумаги мужа. Потом Донских приказал Золотилину связать мне руки и босиком погонять по снегу. Бандиты перед тем где-то достали самогонки. Выпили изрядно. Под утро в лесу послышалась стрельба, и они ускакали, погрозив на прощание винтовками.

Материалы, собранные Ершовым в Боголюбовской, приперли бывших бандитов к стенке. Они стали выдавать друг друга, выгораживая себя. Особенно усердствовал Донских. Оказалось, что пытки и расстрелы он, как правило, поручал Андрею Золотилину, неграмотному, но преданному белогвардейской верхушке казаку.

— Андрей с охотой брался за это, — пояснил Донских. — Наверное, нравилась власть над людьми. Его еще при царе за избиение кочевников-казахов судили.

— Вот как! Что же вы ни разу не остановили его? — спросил присутствующий на допросе Шаповалов.

Донских промолчал.

— Видимо, и вам это нравилось, — добавил Захар. — Скажите, вам знаком Андрей Кармацкий?

— Да, я знаю этого купца.

— Только как купца? А кем он был в феврале и марте этого года?

— Председателем следственной комиссии Петуховского райштаба.

— А где он сейчас?

— Там же, где был. В Юдино.

— Не напускайте туману, Донских.

— Если жизнь мне сохранят, я его сразу найду.

— Вашу просьбу решит трибунал. И здесь ничье заступничество не поможет, — заявил Ершов.

— Тогда вам не отыскать Кармацкого! Он еще отомстит за меня! — крикнул Донских, вскочил со стула и кинулся на Ершова. Шаповалов и караульный с трудом оттащили бандита.

— Все ясно, — сказал Ершов после того, как арестованного увели в камеру. Кармацкий скрывается на какой-нибудь заимке близ села.

— Ты в этом уверен? — спросил Шаповалов.

— Абсолютно! Донских специально не назвал место, где укрыт Кармацкий. Но сказав: «Я его сразу найду», выдал сокровенную тайну.

Ершов не ошибся. Через несколько дней удалось установить, что Кармацкий прячется на заимке местного богача. Купец рассчитывал продержаться там до осени, а затем перебраться за кордон. Однако судьба распорядилась иначе.

На задержание Кармацкого Ершов выехал сам. В напарники, на всякий случай, взял работника волостной милиции. В Михайловском исполкоме им выделили бричку. Возница, молодой парнишка лет пятнадцати, набросал в нее побольше свежего сена, и Ершов, полулежа, даже немного вздремнул. К заимке добрались под вечер. Несмотря на свою привязанность к акмолинским степям, Ершов не переставал восхищаться красотами здешних мест. Березовые колки, словно острова, возвышались среди ровной, как стол, степи. Местами дорога почти вплотную подходила к березняку, и жирные, тяжелые от насевшей пыли листья цеплялись за бричку. Откуда-то из зелени слышалось попискивание бодрствующих пичуг. Непоседа дятел усердно обрабатывал своим крепким и длинным носом высохший ствол осины.

Кармацкого взяли сонным. Купец настолько, был уверен в своей безопасности, что спал прямо на земле у завалинки. Спросонья долго не мог сообразить, зачем его подняли. Но позднее, уже со связанными руками, стал отбиваться, поносить нецензурными словами большевиков.

Пока допросы вел Ершов, Кармацкий категорически отрицал свое участие в следственной комиссии мятежников. Как-то в кабинет следователя зашел Шаповалов. Кармацкий, встретившись с ним взглядом, сразу обмяк, затем признался, что действительно работал у мятежников и допрашивал этого человека.

— Давно бы так, — сказал Шаповалов. — Зря вы, Андрей Авдеевич, ягненочком прикидываетесь. — Людям вашего возраста юлить неприлично. Ведь шестой десяток уже идет, не так ли?

— Ну и что? Жить-то все равно хочется.

— Но вы по-прежнему не говорите о главном, — заметил Ершов. — Я вынужден устроить очную ставку с Меньшиковым, Тухватшиным, Авдониным, Шарипковым.

— Ты не оговорился насчет Шарипкова, — спросил Захар после того, как Кармацкого увели. — За что его взяли?

Армейские чекисты взяли Шарипкова в бою за станцию Петухово. Прямо в штабе мятежников. Правда, под арестом этот человек был недолго, большая группа коммунистов подтвердила, что бандиты мобилизовали его как офицера. Работал в штабе писарем и кое-кому из наших крепко помог.