Жар Холодного ручья

Оглавление

За обедом знакомого ему запаха не было, он непременно почувствовал бы. Зачем она сделала это?..

И хотя сам факт заинтриговал его, особой радости Барт не испытывал, скорее даже наоборот.

Дебора не сомневалась — соблазнительный аромат вызовет в Палмере ехидную усмешку. Уж он не упустит случая пройтись на ее счет очередной колкостью. Однако в его лице читалась странная, мрачная задумчивость, означавшая что угодно…

— Какое место ты выберешь? Как думаешь, где нам удобнее будет поговорить? — спокойно спросила она.

Барт пожал плечами.

— Как насчет смотровой площадки? Прекрасный вид на залив, тишина, покой, умиротворение… То, что нам нужно.

Они оба знали — влюбленные пары давно облюбовали это место для своих свиданий.

— Пожалуй, нет, — многозначительно произнесла Деби, укоризненно взглянув на него.

— Тогда предлагай сама.

Дебора почему-то вспомнила о коттедже, где провела сегодня с утра несколько часов, готовя помещения к своему переезду, чтобы развязаться раз и навсегда с мачехой. Коли ей не суждено оказалось предложить его старой Урсуле — будет жить там сама. А вдруг Барту понравится и он клюнет на заманчивый вариант?.. Нет, он сразу насторожится, если почувствует подвох в визите туда…

— Почему молчишь?.. Как насчет какого-нибудь из пляжей?

Северный пляж узкой лентой простирался на многие мили вдоль залива и считался довольно спокойным местом. Но в субботние вечера неизменно подвергался нашествию подростков: там было легко укрыться среди песчаных дюн и буйной растительности. Южный пляж был поменьше и не отличался обилием укромных мест.

— Пожалуй Южный, — сказала Деби.

— Пусть так, — без колебаний согласился Барт, этим немного успокоив ее.

— Иди к машине. Я хочу пожелать папе спокойной ночи. Присоединюсь к тебе буквально через пару минут.

— Возражений не имею.

Дебора застала отца уже лежащим в постели. Мачеха, скорее всего, пристроилась где-нибудь, тайно издали наблюдая, как Барт и она минуту назад препирались. Такую возможность Хильда вряд ли упустила.

— Ну как, дочка? — прямо спросил Гудвин, когда Деби вошла. — У тебя есть что мне сообщить?

— О чем?

— О себе и Палмере…

— С какой стати?..

Отец рассмеялся.

— Ага, вот какой тактики ты решила придерживаться?.. Ладно… Ты достаточно взрослая, чтобы иметь право на личную жизнь…

— И достаточно взрослая, чтобы иметь собственный дом.

— Не понял…

— Я собираюсь переехать, папа. Очень благодарна тебе за все, что ты для меня сделал после развода с Муром, но пришло время пожить самостоятельно.

Такое известие явно опечалило Гудвина. Дебора почувствовала угрызения совести: вряд ли справедливо покидать отца, когда тот еще не полностью оправился от болезни. Она подумывала было рассказать ему о своих постоянных трениях с Хильдой, но поняла: этим ничего не добьется, лишь больше расстроит его.

— У тебя есть квартира на примете? Или собираешься вообще отсюда уехать?

— Нет, никогда. Мне нравится жить в Честере. И нравится работать с тобой. Помнишь недавно приобретенный нашей компанией коттедж на Холодном ручье? Если ты даже захочешь мне его подарить, я откажусь и куплю дом за свои деньги.

— А разве они у тебя есть? Ты ведь, кажется, отказалась от алиментов, чтобы не усложнять дело с разводом?

— Это так. Да и к моменту нашего развода средств у Мура практически не было. У меня осталось много дорогих украшений, которыми он меня в течение шести лет баловал, некоторые из них я продала.

По правде говоря, Деби продала все, ибо один их вид вызывал у нее мучительные воспоминания. Они казались платой за супружескую постель, не доставлявшую ей радости. Та же участь постигла и наряды. Они все равно мало соответствовали ее вкусам. Мур обожал все яркое, кричащее, привлекающее внимание. И вместе с тем бешено ревновал к любому, кто смел бросить на нее взгляд. Страшно подумать, с чем ей приходилось мириться…

— Знаешь, папа, — сказала она, стараясь избавиться от череды мрачных мыслей, — ты три года платишь мне за работу неплохое жалованье, и я немного скопила.

— Ты? Скопила? Вот новость! В юности сорила деньгами направо и налево! Опасался — вырастешь отчаянной мотовкой.

— Верно. Тогда я была глупой девчонкой. Теперь повзрослела, научилась бережно относиться к деньгам. К тому же, на что мне тратиться? Живу на всем готовом, а личные потребности у меня невысокие… Па, если не возражаешь, пойду, пожалуй. Барт ждет в машине, я обещала не очень задерживаться.

Дебора наклонилась и чмокнула отца в щеку. Выпрямившись, заметила, как тот погрустнел.

— Ты пользуешься теми же духами, что и мать.

— Сам же подарил однажды. Вот и блюду традицию.

— Она была красавицей, — задумчиво пробормотал Гудвин. — Ты на нее очень похожа.

— Ты говорил об этом.

— Иногда она становилась чересчур своенравной… Надеюсь, ты не играешь с Палмером, Деби? Хочу сказать… ты не выкинешь какой-нибудь сомнительного свойства номер, только чтобы вынудить его продать землю?..

— Женщине лучше не играть с Бартом, папа. Если только не хочет обжечься.

— Ты говоришь так, будто за плечами собственный опыт. Неужели обожглась?

— Что-то в таком роде… Но думаю, и ему досталось. Понимаю, твое любопытство не удовлетворено. Поверь, я сама сообщу тебе, если вдруг появятся заслуживающие внимания факты, касающиеся меня и Барта.

— Любопытство здесь ни при чем. Ты чересчур замкнутая, Хильда верно подметила. Никогда не поделишься с ней по-женски своими проблемами.