|
Оценить:
|
Не нужно обещаний
2
— Когда тебе надоест имидж обольстительного незаходящего светила, — съязвила Хелен.
Рассел отвел холеной рукой густую прядь каштановых волос, упавших на лоб. Пытаясь скрыть раздражение, он не удержался от продолжения разговора.
— Как я могу выглядеть светилом, поп-звездой? В последнее время у меня даже не было концертов! Что может привлекать меломанов в тридцатилетнем руководителе музыкальной корпорации? Я не сексапильный красавец, и у меня уже, кажется, стало появляться брюшко!
— Не кокетничай, — насмешливо сказала Хелен. — Помимо того, что сам ты выглядишь как кинозвезда, существуют твои музыкальные записи.
— Значит, мне пора прекратить записываться и заняться только бизнесом.
Хелен передернула плечами.
— Давай, займись бизнесом еще усерднее, только тогда нам придется частенько переезжать, чтобы укрыться от налогов.
— Кстати о переездах: ты уже акклиматизировалась в Филадельфии после Лондона? Где же лучше?
— Мне недостает более спокойного европейского ритма, — призналась девушка, — но в Соединенных Штатах есть свои прелести, и далеко не последняя из них — та великолепная квартира, которую ты для меня нашел. А как у тебя двигаются дела с поисками жилья?
— Медленно. Мне до смерти надоело жить на верхнем этаже, в квартире для гостей нашей фирмы. Я ищу хороший дом.
Тонко подведенные брови Хелен вопросительно поднялись:
— Значит, ты переезжаешь сюда окончательно?
— Да, я же говорил тебе. Теперь, когда наше европейское отделение работает нормально, я могу сосредоточиться на работе в Америке. Мне всегда этого хотелось!
— Я знаю, что в душе ты всегда был истинным американцем. — Хелен бросила взгляд на листок в пальцах шефа. — Что делать с этим письмом? Отослать обычный ответ и фотографию с автографом?
— Нет. Я сам им займусь.
Секретарь обиженно предложила:
— В таком случае, может быть, ты займешься и остальной почтой? — Она указала на переполненный лоток с входящей корреспонденцией. — Там есть даже парочка предложений руки и сердца, которые могут тебя заинтересовать.
Рассел отрицательно покачал головой и улыбнулся:
— Нет, спасибо. Ты прекрасно выполняешь свою работу, и я не собираюсь в нее вмешиваться. Но это письмо заинтриговало меня, и я хотел бы подумать, прежде чем решить, что с ним делать.
— Ты — босс. Я отошлю ответ, как только ты мне его продиктуешь.
— Я тебе уже говорил, как дорожу таким секретарем, как ты!
— Не так уж и часто.
— Тогда считай, что я тебе сказал. Мне страшно думать о том дне, когда ты объявишь, что бросаешь свое место и выходишь замуж.
— Каким старомодным ты иногда бываешь! Теперь не принято бросать работу, когда выходишь замуж…
— А ты хочешь создать семью?
— О, конечно хочу! Но ты же знаешь поговорку: чтобы танцевать танго, нужны двое.
— Да, знаю. Почему бы тебе не закончить работу на сегодня? У тебя, наверное, полно дел дома.
Секретарша посмотрела на гору корреспонденции.
— Может быть, я сейчас и закончу.
Но Рассел знал, что она не уйдет, не сделав все до конца. Хелен Монтрей предана ему не хуже настоящей жены, хотя, как он ни старался, не мог представить верную помощницу в данной роли.
Некоторое время спустя, когда девушка ушла, Рональд вернулся к письму, задержавшему его внимание. Страничка лежала на столе безмолвным упреком.
Упреком в чем?..
Патрисия Стронг — в ней все дело. Для него она и концерт «Прелюдии любви» неразделимы. Рональд вспоминал о ней все эти пять лет, и очень часто. Ее природное очарование и непритязательная красота были незабываемы, хотя за это время они ни разу не встретились.
Перед глазами стоял милый образ любимой. Ее лицо мягкой волной обрамляли шелковистые волосы; их необычный цвет он называл «солнечно-бронзовым». Патрисия считала себя слишком угловатой, чтобы чувствовать стройной и легкой в движениях. Глаза девушки тоже были удивительными. Широко расставленные, теплого янтарного цвета, всегда лучистые… Так, по крайней мере, казалось до их последней встречи.
Это произошло после благотворительного концерта, в котором участвовал и Рональд Рассел. Выступление принесло новый успех, укрепило уверенность в том, что не только на сцене, но и в жизни ждет слава и удача. Но… Патрисия попала в автомобильную аварию. По своей же вине, но не желала признать ее. Рональд уговаривал рассказать все начистоту и покончить с этой историей.
Виновница отбивалась как могла.
— Ты считаешь, что виновата я, да?!
— Но ты не можешь отрицать, что была за рулем моего автомобиля, когда тот врезался в стену. Ты хотела уйти пораньше, я дал тебе ключи от машины, с условием, что ты воспользуешься услугами шофера, обслуживающего нас. Но ты не сочла нужным сделать это, несмотря на то, что пила.
— Но ведь это был коктейль по поводу успешного концерта, — в который раз повторила устало Пат тоном человека, которому очень долго приходится рассказывать одну и ту же историю. — Я помню, как ты дал мне ключи, но не помню, как садилась в машину. Ты сказал, что позже присоединишься к нам в гостинице. После этого у меня наступил полный провал в памяти. До того момента, когда очнулась на месте аварии. Ты стоял, склонившись надо мной.
— Тебе повезло, что я поехал за вами почти сразу. Если бы кто-нибудь серьезно пострадал и вызвали полицию…
— Знаю, меня бы обвинили в управлении автомобилем в нетрезвом состоянии. Итак, я должна тебя благодарить — ты спас мою репутацию!
И свое собственное реноме, не удержалась она от мысли. Даже когда доктор осматривал ее, Хелен, его секретарша, продолжала бессвязно бормотать о том, как важно, чтобы происшествие не было предано огласке, иначе это могло повредить Рональду. Хелен любила часто напоминать Патрисии, что они обе — часть имиджа прославленного музыканта.
