Манипулятор: Плутократы

Оглавление

Петровский и Юлай опять переглянулись.

— Хорошо, — согласился Святослав Олегович, — будем порядочными людьми. Тогда подскажите, как нам поступить?

— В любом случае нельзя обанкротить хорошо работающее предприятие, — убежденно заявила Наталья Андреевна, — но если вы имеете достаточно крупный пакет акций и обладаете неким капиталом, то можете сыграть на достаточно серьезном понижении цены.

— Что вы сказали? — оживился Петровский.

— Это вполне законно, — пояснила она, — сначала вы играете на понижение реальной цены, а затем скупаете часть акций до того номинала, когда они начинают расти. И в результате получаете гораздо большую прибыль, чем от обычной покупки акций.

Юлай нахмурился. Ему было неприятно, что такие советы дает его заместитель. Но Петровский встал со своего места и, обойдя стол, подошел к Наталье Андреевне.

— Хорошая идея, — проговорил он задумчиво. — Значит, вы считаете, что лучше сыграть на понижение, а затем скупить акции, упавшие в цене?

— Подыграть первой группе, чтобы получить большую прибыль, — уточнила она.

Святослав Олегович наклонился к ней, положил руки на спинку стула.

— Насколько такая позиция совпадает с вашим представлением о порядочности? — спросил он, улыбаясь.

— На все сто, — ответила Наталья Андреевна, — это обычная финансовая операция.

— А вам не кажется, что любая финансовая операция в какой-то мере построена на блефе и обмане?

— Возможно, — согласилась она, — но таковы правила игры. Мы их не нарушаем. Нельзя играть по собственным правилам, существуют определенные финансовые законы, которые необходимо соблюдать. И моральные тоже. Если мы сознательно обанкротим хорошо работающее предприятие, то это будет мошенничество. Мы выбрасываем людей на улицу, закрываем производство, чтобы получить лишние деньги. А если сознательно играем на понижение, то это всего лишь обычная финансовая операция.

— Я понял, — сказал Петровский, убирая руки, — у финансистов понятие совести такое же растяжимое, как у политиков. — Он повернулся и пошел к своему креслу. Сел в него и надолго задумался.

Юлай Абуталипович и Наталья Андреевна терпеливо ждали, когда шеф наконец примет решение.

— Начинаем, — сказал наконец Петровский. — Будем работать по вашей схеме. Сейчас я введу вас в курс дела. Нам переведут двенадцать процентов акций…

— Вы говорили о шести, — напомнила Наталья Андреевна.

— Не важно, что я говорил, — нахмурился Святослав Олегович, — начинайте работу. Акции будут переведены в наш литовский филиал. Двенадцать процентов. Из них шесть мы должны будем перевести в другой банк. Работайте, я дам вам все данные.

Когда они вышли, он попросил Инну соединить его с Нижнебайкальском.

— Извините, Святослав Олегович, — виновато произнесла секретарь, — уже девять часов вечера.

— Ну и что? — не понял он.

— Значит, у них уже два часа ночи, — погнила Инна.

— Позвони на мобильный Леонида Исааковича, можешь его разбудить. Он мне срочно нужен, — распорядился Петровский. Когда его наконец соединили с Бронштейном, он услышал его заспанный голос.

— Что-нибудь случилось? — недовольно поинтересовался Леонид Исаакович.

— Мы меняем наш план, — быстро сообщил Святослав Олегович, — не нужно ничего предпринимать. И завтра утром срочно возвращайтесь в Москву.

— Как это не нужно? — не понял, сразу проснувшись, Бронштейн. — Я только сегодня прилетел. Уже встречался с их главным бухгалтером и заместителем директора по финансовым вопросам. Есть очень перспективные направления. Можно задействовать и правоохранительные органы. Они подозревают, что убийство директора комбината было заказным. У них есть подозреваемые, в том числе и прилетавшие из Москвы.

— Возвращайтесь обратно, — повторил Петровский. — У нас изменились обстоятельства.

— Хорошо, — согласился Леонид Исаакович, — вы же знаете, что я всегда играю в команде. Завтра вылечу. До свидания.

Петровский положил трубку. Нужно выяснить, кто такой этот Скрыпник и что он из себя представляет. Если украинцы решили прислать его, то он не может быть государственным чиновником. Иначе они бы вышли на других людей. Этот человек должен быть независимым экспертом или каким-нибудь советником. А может быть, руководителем схожего агентства в Киеве. Святослав Олегович позвонил Инне и попросил прислать Глушко.

В отличие от всех остальных сотрудников, руководитель службы безопасности никогда не уходил домой раньше десяти часов вечера. Он ждал в своем кабинете, когда его пригласят. И появился перед Петровским ровно через минуту после вызова. Его кабинет находился рядом с приемной. Глушко не был похож на типичного генерала спецслужб. Он был чуть выше среднего роста, с седыми, слегка вьющимися волосами, добродушным к лицом, серыми глазами и небольшим животиком, выдававшим его пристрастие к пиву и хорошей еде. Внешне Глушко скорее был похож на пожилого человека, ушедшего на пенсию после многолетней работы на карамельной фабрике. И лишь немногие знали, что он был одним из самых опытных специалистов бывшего Второго Главного Управления КГБ CCCР. А так называли в этой организации службу контрразведки.

Генерал вошел в кабинет и прошел к столу. Обменялся крепким рукопожатием с Петровским, сел на стул, положил папку на стол. Он всегда приходил к шефу с небольшой папкой, в которой была какая-то секретная информация.

— У нас большие проблемы, — сообщил ему Святослав Олегович. — Вчера вечером я решил инкогнито слетать в Лондон, чтобы встретиться с нужным человеком. Но наша с ним встреча оказалось тайной только для моих сотрудников. Наш разговор даже записали на пленку.