Скачка тринадцати

Оглавление

В конце дня, когда Грег Симпсон возвращался домой, упаковка денег представляла для него не меньшие трудности, чем для Роупера. Он обнаружил, что карманы обычного пиджака — не резиновые и количество денег, которое по ним можно распихать, ограничено. В конце концов остальные деньги пришлось завернуть в газету и нести домой под мышкой, точно пакет с чипсами.

«Две за один день! — думал Грег. Эта мысль грела ему душу. — Неплохо заработал. Будет что вспомнить». А завтра — снова скачки в Аскоте, а потом в субботу в Сэндауне, а на следующей неделе согласно расписанию, которое, как обычно, было прислано ему на открытке без обратного адреса, Ньюбери и Виндзор. Если чуть-чуть повезет, Грег скоро сможет позволить себе новую машину, а Джоан с ребятами на каникулах поедут кататься на горных лыжах в Швейцарию…

Билли Хитчинс сложил свое хозяйство, собрал прилавок и с помощью клерка отнес все это в свою букмекерскую контору, расположенную за полмили оттуда, на главной улице Аскота. В восемнадцать лет Билли привел в ужас своих наставников: он бросил университет и отдал свои блестящие математические способности на службу местному букмекеру. Когда Билли было двадцать четыре, дело перешло в его руки. Теперь, три года спустя, он подумывал о расширении.

В целом день оказался неплохим. Билли подсчитал выручку, запер деньги в сейф, и они с менеджером отправились в соседний паб.

— Странная штука творится с этим новым счетом, — сказал менеджер после второй пинты. — Ну, помнишь, который ты вчера открыл той сиделке?

— А-а, сиделке! Как же, помню. Она еще заранее внесла деньги. Это нечасто случается.

Билли отхлебнул скотча с содовой.

— Ага… Так вот, этот Финланд смотрел скачки по телику, два раза звонил и делал ставки, оба раза на результаты фотофиниша. И оба раза угадал правильно.

— Да что ты говоришь! — сказал Билли с напускной суровостью.

— Он не делал других ставок, понимаешь? Необычно это.

— Как-как его зовут? — спросил Билли.

— Джейми Финланд.

Барменша наклонилась к ним, перегнувшись через стойку бара. Девушка дружески улыбалась, а обтягивающий розовый свитерок выставлял напоказ все ее прелести.

— Джейми Финланд? — переспросила она. — Славный, очень славный парнишка. Совсем слепой, бедняжка!

— Чего? — удивился Билли.

Барменша кивнула.

— Они с мамой живут тут неподалеку, в этих новых домах, как раз по соседству с моей сестрой. Джейми почти все время сидит дома, учится и слушает радио. Вы, может, и не поверите, но он цвета различает! В самом деле! Сестра говорит, что это ужасно странно, но он сказал ей, что на ней зеленое пальто, и пальто действительно было зеленое.

— Не может быть.

— Да нет, правда, как бог свят! — обиделась барменша.

— Нет, — сказал Билли. — Может, он и сумеет отличить зеленое от красного, но отличить на телеэкране, какая лошадь из трех или четырех пришла первой, он сможет вряд ли. Это и зрячему не всегда под силу.

Билли задумался.

— С другой стороны, я сегодня потерял кучу денег на этих фотофинишах.

Он поразмыслил еще.

— И не я один, между прочим. Я слышал, как еще несколько букмекеров жаловались, что выложили кучу денег за Джетсета. Билли нахмурился:

— Тут что-то кроется, это ясно. Только вот что? Внезапно Билли опустил свою кружку на стол с грохотом, от которого содрогнулся весь бар.

— Радио, говорите, слушает? А какое радио?

— Откуда я знаю? — испуганно ощетинилась барменша.

Билли принялся лихорадочно соображать.

— Он живет рядом с ипподромом. Предположим, ему удалось подслушать результат фотофиниша, прежде чем его объявили по громкоговорителям. Но это дает слишком малый промежуток времени… как успел этот Джейми — а может, и не он один, а многие другие, которые тоже это слышали, — как они успели сделать ставки?

— Не понимаю, о чем это вы, — сказала барменша.

— Пойду-ка я, загляну в гости к Джейми Финланду, — сказал Билли Хитчинс. — И спрошу, кого или что он слышал — если, конечно, он вообще что-то слышал.

— Ну ты загнул! — рассудительно сказал менеджер. — Единственный человек, который может оттянуть время, — это судья!

— О господи! — воскликнул Билли, пораженный этой мыслью. — А как насчет судьи?

Арнольд Роупер ничего не знал о прениях, разгоревшихся в баре. Для Арнольда Билли Хитчинс был всего лишь именем на табличке, висящей над ларьком букмекера. Ну как можно было предвидеть, что сообразительный Билли Хитчинс заглянет в паб, а барменшей в пабе окажется девушка, сестра которой живет по соседству со слепым мальчиком? И что этот мальчик случайно перехватит секретное сообщение Роупера своим радиоприемником, который может принимать радиоволны в диапазоне от ста десяти до ста сорока мегагерц?

Арнольд Роупер спокойно отправился домой. Его портативный радиопередатчик, как всегда, был надежно спрятан во внутреннем кармане пиджака, и короткая антенна была убрана.

Мало используемая маломощная волна, на которой передавал свои сообщения Роупер, была, с его точки зрения, вполне безопасной. Поймать ее мог разве что пролетающий мимо самолет. А летчику ни за что не пришло бы в голову сопоставить прозвучавшее в эфире число с номером победителя фотофиниша в Аскоте, в Эпсоме, в Ньюмаркете или в Йорке.

Перед тем как уйти с ипподрома, Арнольд Роупер тщательно упаковал чрезвычайно тонкий и дорогой прибор и запер его в сейф. Прибор принадлежал фирме, на которую работал Роупер. Арнольд Роупер не был судьей. Он работал оператором камеры, которая фиксирует фотофиниш. Он сам печатал снимок; он мог не отдавать его судье сразу, а немного потянуть; и именно он первым узнавал, кто победитель.