Завещание

Оглавление

Они проехали мимо какого-то разрушенного жилища и останков когда-то окружавшего его забора. Дорога стала шире и влилась в старый тракт.

Из своего обширного справочного материала Нейт знал, что Пантанал стали осваивать двести лет назад и с тех пор здесь мало что изменилось. Люди жили на удивление изолированно. Нигде не было и намека на дома соседей. Должно быть, здесь и детей-то других нет. “А где же учатся эти мальчики? – продолжал размышлять Нейт. – Наверное, повзрослев, молодежь уезжает в Корумбу, там находит работу, женится. Или основывает свои маленькие фермы. Интересно, Умеют ли Марко и его жена читать и писать, а если умеют, Учат ли грамоте своих детей? Надо будет спросить у Жеви”.

Впереди снова показалась вода, повсюду плавали связки сгнивших деревьев. И разумеется, дорога шла прямо через топь. Сейчас ведь сезон дождей, все вокруг залито водой.

В сухое время года здешние места представляют собой сплошное месиво, но новичок по крайней мере может ездить по дороге, не опасаясь быть съеденным. “Нужно будет вернуться сюда в другой сезон”, – сказал себе Нейт без особой уверенности.

Лошади упорно двигались вперед, словно машины, не обращая внимания на воду. Полусонные мальчики мерно покачивались у них на спинах. По мере того как вода поднималась выше, движение немного замедлялось. Когда она достигла колен Нейта и он уже был готов в отчаянии окликнуть Луиса, Оли небрежно указал направо, туда, где футов на десять над водой торчали два гнилых пня. Между ними, глубоко погрузившись в воду, лежала большая черная рептилия.

– Жакарэ, – через плечо бесстрастно сообщил Оли. – Аллигатор.

Глаза у рептилии были словно подзорные трубы, и Нейт не сомневался, что они следят именно за ним. Сердце у него бешено заколотилось, ему захотелось закричать, позвать на помощь. Луис, понявший, что американец боится, обернулся и широко улыбнулся ему. Гость попытался выдавить ответную улыбку и сделать вид, что он всю жизнь мечтал увидеть подобную тварь вблизи.

Топь становилась все глубже, лошади задрали морды.

Нейт лягнул свою пятками под водой, но та никак не прореагировала. Аллигатор медленно погрузился в воду, так что над поверхностью остались только глаза, потом сделал рывок вперед, по направлению к ним, и исчез под черной водой.

Нейт выдернул ноги из стремян и подтянул колени к груди, балансируя в седле. Мальчики, захихикав, обменялись какими-то репликами. Нейту было все равно.

Наконец самое глубокое место осталось позади, вода опустилась сначала лошадям по грудь, потом до колен. Очутившись снова на более или менее сухом месте, Нейт вздохнул с облегчением, потом рассмеялся: то-то будет смеху, когда он расскажет об этом дома. У него были друзья, любившие отдыхать в экстремальных условиях, – альпинисты, любители сплавляться в резиновых лодках по бурным речным порогам, наблюдать за гориллами в естественной среде их обитания, участвовать в сафари. Они всегда старались поразить остальных рассказами о своих смертельно опасных приключениях в неизведанных уголках мира. Если бы их занесло в экологический заповедник Пантанал, да к тому же за десять тысяч долларов, они с радостью вскочили бы на пони и потащились через эти топи, всю дорогу фотографируя змей и аллигаторов.

Поскольку реки все не было видно, Нейт решил, что пора возвращаться. Он показал на часы, и Луис повернул кавалькаду назад.

Наконец удалось связаться с командующим базой. Они с Жеви минут пять предавались воспоминаниям – говорили о местах, где служили, общих знакомых. Между тем индикатор батарей мигал все чаще, что свидетельствовало о том, что они стремительно разряжаются. Нейт указал на это Жеви, и тот, спохватившись, стал быстро объяснять офицеру, что их последняя надежда – армейский вертолет.

Никаких проблем. Машина на старте, экипаж – в боевой готовности. Насколько серьезно они пострадали?

– Главным образом психологически, – ответил Жеви, глядя на Милтона.

По прикидкам пилота вертолета, до фазенды сорок минут лету.

– Дайте нам час, – попросил командир.

Милтон впервые за весь день улыбнулся.

Но прошел час, и их оптимизм начал угасать. Солнце стремительно садилось за горизонт, приближались сумерки.

О том, чтобы лететь отсюда в темноте, не могло быть и речи.

Все собрались вокруг покалеченного самолета, над которым Милтон с Жеви трудились всю вторую половину дня.

Демонтированный пропеллер и сломанное крыло лежали в траве неподалеку от самолета, покрытые ржавыми пятнами коровьей крови. Правое шасси надломилось, но его можно было не менять.

Марко с женой уже разделали коровью тушу, а ее скелет смутно белел в кустах неподалеку от дорожки.

Жеви сообщил, что Милтон собирается вернуться сюда на лодке, как только ему удастся раздобыть новое крыло и пропеллер. Нейту идея показалась абсолютно невыполнимой: как перевезти такую громоздкую вещь, как самолетное крыло, на маленькой лодочке, в которой можно плавать только по притокам Парагвая, а потом протащить его еще и через затопленные болота, которые Нейт видел во время верховой прогулки?

Впрочем, это проблема Милтона. У Нейта свои заботы.

Хозяйка принесла горячий кофе с рассыпчатым печеньем, и они, сидя в траве возле коровника, попивали его, болтая о пустяках. Трое мальчишек ни на секунду не отходили от Нейта, словно тени, – они боялись, что он исчезнет. Прошел еще час.

Первым рокочущий звук услышал младший, Томас. Он что-то сказал, потом вскочил и показал на небо рукой. Все замерли. Звук становился все громче, теперь уже никто не сомневался, что это рокот вертолетного двигателя. Выбежав на взлетно-посадочную дорожку, все уставились в небо.