Три четверти его души

Оглавление

Четверо мужчин, казалось, уже со всех сторон обсудили предстоящую встречу Фелачи с неизвестным убийцей, понимая и ее важность, и опасность. Однако было еще одно обстоятельство, о котором все знали, но старались не упоминать в своих рассуждениях. Луиза Фелачи нравилась одному из них. И его увлечение оказалось взаимным. Более того, мужчина и женщина, несмотря на напряженную обстановку последних дней, смогли несколько раз встретиться.

Этим мужчиной был Дронго. Остальные трое, сидящие сейчас с ним за одним столом, представляли, как ему тяжело согласиться на встречу Луизы Фелачи с убийцей. Но все слова уже были сказаны. Часы показывали около пяти утра.

— Итак, мы должны решить, — произнес Террачини и с ненавистью раздавил в пепельнице очередной окурок.

— Не люблю это делать за других, — мрачно признался Брюлей. — Мне всегда легче, когда решение принимают сами сотрудники.

— Она уже сказала нам о своем желании, — напомнил Даббс.

Дронго подумал, что американцы в таких вопросах бывают бесчувственными. Или они меньше, чем европейцы, ценят человеческую жизнь? Нет. Конечно, нет. Просто они привыкли уважать профессионалов. Если офицер полиции Луиза Фелачи заявила, что она готова пойти на встречу, значит, она приняла ответственное решение и теперь сама за него отвечает. Даббс с самого начала считал, что убийцу нужно заманить в ловушку, подставив ему возможную жертву. Дронго молчал. Он помнил свою стычку с Луизой накануне и не хотел ничего говорить. Но решение нужно было принимать без промедления, чтобы успеть расставить переодетых офицеров полиции вокруг площади.

— Звонил комиссар Модзони из Венеции, — сообщил Террачини. — Сказал, что они готовы к встрече. Вокруг площади будут дежурить переодетые сотрудники полиции. Они оцепят весь остров, перекроют все мосты. Некоторых гондольеров заменят наши люди. Ни одна лодка не пройдет незамеченной. Сверху ситуацию будут контролировать вертолеты. Карабинеры и жандармы уже отработали с нами совместные действия. Если убийца рискнет появиться на площади, мы его возьмем.

Даббс хотел что-то спросить, но воздержался, наткнувшись на тяжелый взгляд Дронго.

— А если мы опять ошибаемся? — негромко произнес Дронго, словно разговаривал сам с собой. — Если он снова придумал какой-то трюк, который мы не учитываем? Тогда у нас будет еще один труп молодой женщины, которую мы сами подставили.

— Право выбора за ней, — возразил Даббс, — в конце концов, она офицер полиции, а не девочка, которую мы посылаем на встречу с убийцей.

— Она молодая женщина, Вирджил, — возразил Дронго, обращаясь к коллеге по имени. — Если она умрет, я никогда не прощу себе этого. Никогда. Действительно, Фелачи — офицер полиции, но в схватке с монстром, который, не дрогнув, убил столько людей, она заведомо обречена. У нее нет опыта общения с такими крупными хищниками.

— Тогда давайте отменим эту операцию, — разочарованно предложил Даббс, — и просто оцепим всю площадь.

— Это ничего не даст, — вмешался Брюлей. — Как мы его будем искать? Спрашивать всех, кто говорит по-английски? Сейчас вся Европа говорит по-английски…

— Кроме французов, — невесело заметил Дронго. — Они понимают язык, но не хотят на нем говорить…

— Да, кроме французов, — подтвердил Брюлей. — Так как же мы его вычислим? Он сразу догадается, что мы решили отменить встречу, и уйдет еще до того, как мы начнем проверку.

— У нас не осталось времени, — глянул на часы Террачини. — Через час вылет в Венецию. Нужно решать. Тянуть дальше нельзя. Как вы считаете, мистер Даббс, что нам делать? Мы должны согласиться на эту встречу? — Он намеренно сначала обратился к американскому эксперту, зная его ответ.

— Да, — не раздумывая, ответил Даббс, — это наш последний шанс.

— Спасибо. А как думаете вы, коллега? — повернулся Террачини к Брюлею, чтобы оставить Дронго в полном одиночестве.

Но, к удивлению комиссара, Брюлей оказался не столь категоричен, как Даббс.

— Не знаю, — ответил он. — Мне кажется, эта встреча очень опасна для вашего офицера.

Террачини растерялся, но все же посмотрел на Дронго.

— А вы против? — спросил он, не сомневаясь в этом.

— Нет, — ошарашил его Дронго. — Я считаю, что встреча обязательно должна состояться. Но с одним нюансом. Я хотел бы рассказать вам мой план… — И он изложил его — секунд за сорок или сорок пять.

Когда Дронго закончил, Даббс усмехнулся:

— У нас, в Америке, с вашим вариантом никто не согласился бы. Никогда. Это дискриминация…

— Так будет лучше, — поддержал Дронго Брюлей, — хотя тоже очень опасно.

Террачини молчал. Просто смотрел на Дронго и молчал. Наконец выдавил:

— Очень интересное предложение. Но офицер Фелачи может не пойти на такое. У нас, конечно, не Америка, однако некоторые общие правила…

— А вы всегда спрашиваете мнение подчиненных? — зло поинтересовался Дронго. — Или, может, на этот раз сами примете решение? — Он хотел еще что-то добавить, но, увидев укоризненный взгляд Брюлея, замолчал.

Террачини достал новую сигарету.

— Мне так же сложно, как и вам, — пробормотал он, — и если вы думаете, что я с удовольствием отпускаю моих людей на такие встречи, то ошибаетесь. Я вообще не люблю терять моих офицеров. Хуже этого ничего нет. Пусть меня уволят на пенсию или вообще оставят без пенсии, только я не хочу подвергать человека такой опасности, синьор Дронго. — Последнюю фразу он произнес по-итальянски, зная, что собеседник его поймет.

— Извините, — пробормотал Дронго, — только я думаю, что и меня можно понять.