Я никогда не полюблю

Оглавление

И вот, решив выяснить все до конца и не терзать себя неведением, Глэдис купила диагностический набор в аптеке. Результат оказался положительным: она беременна.

Никогда еще Глэдис не чувствовала себя такой одинокой. Судьба не могла выбрать худшего времени для подобного подарка. У нее нет ни работы, ни спутника, способного поддержать ее, ни помощи – вообще ничего надежного в этом мире. Она не хотела, не могла вернуться к матери. Тем более нося во чреве ребенка Дэйва. А просить о чем-либо сестру просто нечестно. К тому же в этом случае мать неизбежно все узнает…

Она осталась совсем одна.

Разве что Дэйв… Могла ли она сейчас пойти к нему? Могла ли надеяться на то, что все еще желанна, что он по-прежнему неравнодушен к ней? Что он полюбит их ребенка? А вдруг будущий младенец как раз и воссоединит их, и ради его счастья они построят будущее вместе? Хотя, скорее всего она просто хватается за соломинку…

Глэдис потребовалось двадцать четыре часа мучительных размышлений для того, чтобы принять решение. Это ребенок не только ее, но и Дэйва, а раз так, он должен узнать о нем, а уж как он отреагирует на новость – его дело.

Глэдис содрогалась в душе, вспоминая свои слова о случайных партнершах и неизвестных ей детях. Дэйв будет прав, если рассмеется Глэдис в лицо и посоветует устроить себе «удачный выкидыш». И это самое худшее, самое страшное из всего, что ее ожидает в разговоре с ним.

Однако и других вариантов развития событий остается немало, а вот выяснить, какой из них осуществится, можно только одним способом: лично встретившись с Дэйвом. Посчитав, что в девять часов утра в субботу он должен быть дома, Глэдис набралась мужества и позвонила.

Гудок… второй, третий, четвертый…

Ее сердце сжалось: она представила себе, что Дэйв сейчас в постели со Стефи. Если к телефону подойдет женщина, она просто повесит трубку, решила Глэдис.

– Дэйв Флэвин слушает.

При звуках его голоса Глэдис на мгновение оцепенела: мысленно она уже подготовилась к совсем иному повороту событий.

– Алло? – переспросил Дэйв.

– Это Глэдис, – только и смогла она выдавить из себя, совершенно не представляя, что говорить дальше.

Воцарилась пауза – короткая и все же бесконечная, потом Дэйв совершенно по-деловому осведомился:

– Чем могу быть полезен, Глэдис?

– Я не вовремя? – спросила она. Снова молчание.

– Да, не совсем.

Она заставила себя произнести еще несколько слов – сказать то, зачем, собственно, и звонила:

– Могу я увидеть тебя сегодня утром? – Молчание. – Это очень важно, – настаивала Глэдис.

– Разумеется. Полагаю, иначе и быть не могло, – холодно, так холодно проговорил он. – Приезжай когда захочешь.

Слишком поздно… Ее сердце сжалось, внутри все похолодело. Тогда у Ширли она отказалась даже выслушать его, а теперь… Поздно. Он не хочет ее видеть. Она стала ему безразлична.

Но Глэдис думала теперь еще и о ребенке…

– Тогда я приеду прямо сейчас, – отчаянно заявила она.

Пусть все это закончится поскорее, и будь что будет!

Она повесила трубку прежде, чем он успел ответить. Если вообще собирался отвечать. Звонила Глэдис из телефонной будки у ближайшей железнодорожной станции, а потому могла не тратить время на поиски такси: шеренга машин поджидала приезжающих. Она уселась в первую попавшуюся, дала водителю адрес Дэйва и отправилась в путь, твердя про себя как заклинание: будь что будет.

Кажется, прошли века, прежде чем Дэйв открыл дверь – хотя, должно быть, всего минута-другая. Глэдис еще в такси отрепетировала разные варианты начала разговора, но ни один не казался удачным сейчас, когда перед ней стоял Дэйв в темно-синих джинсах и красном пуловере.

Она даже не сумела поздороваться, и уголок его рта дернулся в циничной усмешке. Взгляд Дэйва скользнул по простому темно-зеленому свитеру, который Глэдис надела только потому, что в нем было тепло. А день – или ей так казалось? – выдался необычайно холодный.

И когда она снова встретилась глазами с Дэйвом, то увидела в них ледяную зимнюю стужу.

– Ты собираешься входить или нет, Глэдис?

– Да. Спасибо, – деревянным голосом отозвалась она.

Дэйв отступил, пропуская гостью. Она проскользнула мимо и почти бросилась в комнату, только сейчас до конца осознав, что пришла сообщить Дэйву новость, которая, возможно, вовсе не обрадует его. Которую, вполне вероятно, он даже не захочет услышать. Она просто не могла говорить в коридоре – казалось, там она задохнется при первых же словах. Ей нужно, чтобы между ней и Дэйвом оставалось хоть какое-то расстояние.

Но тут Глэдис замерла, увидев входящую с террасы Стефи. Мгновением позже рядом со Стефи возник мужчина – настоящий великан, немедленно обнявший ее за талию. Свободной рукой он помахал Глэдис.

– Привет! – улыбнулся он. – Я Шон О’Брайен, муж Стефи. Мы как раз собирались уходить.

Глэдис была совершенно убита. Да что здесь происходит в конце концов? Нет ведь в мире человека по имени Шон О’Брайен! Не было никогда – его придумал Дэйв! Или… это какое-то очередное чудовищное совпадение? Новый обман?..

Она отчаянно ухватилась за единственный очевидный факт.

– Вы муж Стефи?

– На нашей свадьбе присутствовало не меньше сотни свидетелей, видевших все своими глазами, – жизнерадостно заверил ее гигант. – Сегодня исполняется пять лет с того замечательного дня. Как пять минут прошли, слово даю!!

– Но это не единственная хорошая новость, – проговорил вошедший в комнату вслед за Глэдис Дэйв.

– Еще бы, конечно нет! – все так же бодро прогудел Шон О’Брайен. Он крепко прижал к себе Стефи и поцеловал ее непокорные роскошные волосы. – Моя дорогая женушка собирается подарить мне ребенка. О, если бы вы знали, какой прекрасный, великолепный, расчудесный день выдался у меня сегодня!