Возвращение к мечте

Оглавление

— Тогда какого черта ты не позвонила раньше?

— Я не хотела навязываться, Сара.

— Лоури Морган, ты идиотка. Но я тебя, вообще-то, понимаю, — прибавила Сара и поцеловала ее. — Со мной было то же самое, когда я впервые приехала в большой город. Ну все, я пошла. Приезжай в воскресенье в любое время после завтрака — а хочешь, и до завтрака.

Смеясь, Лоури покачала головой.

— Я приеду к обеду, и большое спасибо за приглашение. Я тебе очень благодарна.

Борясь с клаустрофобией в лондонской подземке по дороге домой, потом сражаясь за свою очередь сходить в ванную у себя дома, Лоури сохраняла приподнятое настроение и радовалась при мысли о том, как она проведет воскресенье с семейством Клеров в Сент-Джон Вуде. Ее кузина Сара, одна из трех дочерей преподобного Глина Моргана из Квамдервена, что около Монмаута, — родной деревни Лоури, была замужем за Рупертом Клером, писателем настолько преуспевающим, что он продавал права на экранизацию своих книг. И она получит тем большее удовольствие, так как не поддалась слабости и не навязалась им, что ей на самом деле ужасно хотелось сделать с тех самых пор, как она переехала в Лондон.

В Сент-Джон Вуде у Клеров был просторный и светлый дом, позади него довольно большой сад, окруженный высокой стеной. В саду был гараж, перестроенный из каретного сарая. Над гаражом располагалась квартира, в которой жили секретарши Руперта, но обычно они долго там не задерживались.

Доминик и Эмили с радостными воплями бросились ей на шею, а потом Лоури увидела Руперта, сходившего вниз по лестнице с распростертыми объятиями.

— Ну и хитрюга ты, маленькая кузиночка! — сказал он, покачав головой, а потом обнял ее и поцеловал. — Ускользнула из лап дракона, как я слышал.

— Если ты имеешь в виду, что я ушла из дома, то — да, — ответила она, улыбаясь обаятельному мужу своей двоюродной сестры. — Привет, Руперт, рада тебя видеть.

— Ты бы так не говорила, если бы тебе пришлось эту неделю промучиться с ним в одном доме, — с чувством возразила Сара. — Миссис Паркс не только самая плохая секретарша, которая у него когда-либо работала, но еще и самая робкая. Поэтому в нем проснулся настоящий садист. Она доводит великого писателя до сумасшествия. А я категорически отказываюсь взять на себя ее обязанности. Но я не буду забивать тебе голову нашими проблемами. Пойдем в теплицу. Мы там устроим пикник и будем наслаждаться апрельским солнышком.

В компании Эмили, висевшей на ее руке, и Доминика, рассказывавшего ей о новой школе, в которую он должен был пойти, Лоури наслаждалась гостеприимством Клеров, откинувшись в плетеном кресле и потягивая коктейль из высокого бокала матового стекла, украшенного веточкой мяты и ломтиками фруктов.

— Нам — Пимс, для этой малявки фруктовый сок, — сказал Руперт, протягивая чашку своей дочери. — А ты, Доминик, получаешь повышение — тебе дозволяется пить из благородного бокала.

— Ну спасибо, папочка, — саркастически ответил его сын. — А можно мне хоть маленький глоточек Пимса?

— И не надейся, — ответила Сара, улыбаясь, чтобы смягчить отказ. — Кто-то звонит в дверь. Сходи, пожалуйста, открой.

— Мама говорит, что ты теперь живешь в Лондоне, — сказала Эмили, сияя улыбкой. — Почему ты не живешь с нами?

— У меня есть квартира, — торопливо ответила Лоури, а Руперт хмыкнул.

— Пятая часть квартиры, как я слышал.

— Одна девушка, слава Богу, выезжает на следующей неделе, — скорчила гримасу Лоури. — Правда, это значит, что плата за квартиру поднимется, но зато у меня будет комната со шкафом для одежды, и шансы попасть в ванную увеличатся.

И тут она услышала голоса в холле. Один из них показался знакомым. Она вопросительно посмотрела на свою кузину.

— У нас сегодня двое гостей, дорогая, — объяснила ей Сара. — После того как я встретила Адама Хокриджа в твоем магазине, он позвонил на следующий день и звал на то, что он называет завтраком-обедом. Я ему сказала, что у нас гости, и пригласила его к нам, что автоматически включает и приглашение его текущей подружке.

Когда Доминик ввел гостей в теплицу, Лоури вежливо поднялась, жалея о том, что на ней надеты всего лишь джинсы и полосатая рубашка, и пожала руку длинноногой, узкобедрой блондинке, втиснутой в белое кашемировое платье-лапшу, подчеркивающее ее на удивление выдающийся бюст. На Адаме Хокридже, как с облегчением увидела Лоури, были джинсы, еще более старые, чем на ней самой, а также свитер поверх рубашки с открытым воротом. Он улыбнулся, давая понять Лоури, что узнал ее.

— А вот и маленькая кузиночка! — воскликнул он, взяв ее руку. — Познакомьтесь с моей приятельницей — Фионой Чайлд.

Лоури пробормотала что-то подходящее к случаю, а затем, забавляясь, наблюдала, как девица ринулась к Саре, быстренько проворковала что-то детям, после чего включила свои чары на полную мощность, обратив их на Руперта.

— Мисс 32-Е, черное кружево, — услышала она над ухом приглушенный глубокий голос и замерла, чтобы не захихикать вслух.

— Не сегодня, — не удержавшись, ответила она, тоже шепотом, — оно бы просвечивало сквозь платье.

— Неужели? — спросил Адам с усмешкой, принимая бокал от Руперта. — Как интересно!

— Что интересно? — переспросила Эмили.

— Ты, — ответил ей Адам и опустился в кресло, усадив Эмили себе на колени, в то же время протягивая руку к Доминику.

— Ну-ка вы, двое, давайте рассказывайте, что вы тут натворили.

Этот человек просто неприлично привлекателен, подумала Лоури, наблюдая за тем, как он обратил свое обаяние на детей. Если взять отдельные черты, то его густые брови и широкий, немного кривой рот никак не могли претендовать на классическую красоту, а нос явно носит следы перелома, но все вместе это производило абсолютно неотразимый эффект. Кроме того, помимо своей внешности Адам Хокридж был наделен естественным обаянием, которое действовало еще сильнее оттого, что за ним угадывался стальной характер. Может быть, он и распутник, но при этом чрезвычайно привлекателен во всех отношениях, думала Лоури, слушая пустую болтовню Фионы о ее парикмахере.