Малайсийский гобелен

Оглавление

1/106
Следующая

Брайан Олдисс

КНИГА ПЕРВАЯ

ШАРЛАТАНЫ НА ФОНЕ ГОРОДСКОГО ПЕЙЗАЖА

От поднимавшегося с улицы и вползавшего в окно дыма очертания предметов становились зыбкими и неясными.

В районе Старого Моста всегда пахло свежераспиленной древесиной, специями, едой, отбросами из сточных канав и ладаном, курящимся на углу, где устроился местный колдун по прозвищу Черное Горло. Теперь же явственно ощущался еще и запах тлеющего дерева. Видимо, торговец опилками в очередной раз освобождался от лишнего товара.

Я подошел к окну и выглянул наружу.

Улица Резчиков-По-Дереву была заполнена более обычного и пульсировала утренней жизнью: постоянные обитатели, носильщики, нищие, прихлебатели делали все возможное и невозможное, чтобы помешать либо помочь (это было неясно) шествию шести толстых темнокожих людей в тюрбанах. Сопровождавшие их слуги несли балдахины, которые предназначались не столько для создания тени, поскольку летнее солнце в эти утренние часы пригревало еще не очень сильно, сколько для того, чтобы чем-то выделиться из окружающей толпы.

Дым поднимался от места, где расположился торговец золой, усердно сжигавший уличный мусор. Одного хорошего вдоха было достаточно, чтобы я отпрянул от оконной рамы.

Темнокожие жители Востока, очевидно, сошли на берег с триремы, только что прибывшей в порт. Между крышами Сатсумы были видны ее свернутые паруса.

Я натянул голубые сапоги, сшитые из настоящей крокодиловой кожи; пара черных сапог была заложена в ломбарде и, по всей вероятности, еще некоторое время должна будет там оставаться. Я направился на улицу, намереваясь поприветствовать наступивший день.

Когда я спускался по скрипучей лестнице, то столкнулся со своим другом де Ламбантом. Он поднимался навстречу мне, потупив взор. Казалось, он пересчитывает ступени. Мы поздоровались.

- Ты ел, Периан?

- Конечно. Уже несколько часов только этим и занимаюсь. Я отобедал у Труны. Гвоздем программы был голубиный пирог.

- Ты ел, Периан?

- Сегодня еще нет, если ты отказываешься поверить в голубиный пирог. А ты?

- По дороге мне попалась горячая коврижка, лежавшая без присмотра на подносе булочника.

- В порту новый корабль. Может, посмотрим на него по пути к Кемпереру?

- Думаешь, это принесет нам удачу? У меня сегодня плохой гороскоп. Возможна встреча с женщиной. Сатурн колеблется, а все остальные звезды против меня.

- А я в такой степени на мели, что не могу даже заплатить Черному Горлу за благословение амулета.

- Чудесно, когда нет нужды беспокоиться о деньгах. Мы шагали в хорошем расположении духа. "Цвет потертого костюма выдает в де Ламбанте актера", подумал я. В остальном же Гай де Ламбант достаточно приятный парень. У него темные, проницательные глаза, быстрый ум и острый язык. Он крепко сбит и ходит важно, с большим достоинством - в тех случаях, когда помнит о своей походке. Следует признать, что Гай отличный актер, хотя ему не хватает преданности профессии. Гай идеальный друг. У него много свободного времени, он беззаботный, тщеславный, распущенный, готов на любые проделки. Когда мы вдвоем, мы всегда веселимся, что могут подтвердить многие женщины Малайсии.

- Возможно, Кемперер угостит нас завтраком, даже если у него нет для нас никакой работы.

- Это зависит от его настроения,- сказал де Ламбант,- а также от Ла Синглы и ее поведения.

Я промолчал. Мы немного ревновали супругу Кемперера - Ла Синглу - друг к другу. Поззи Кемперер - великий импресарио, один из лучших в Малайсии. И Ламбант, и я состояли в его труппе уже почти два года. Отсутствие работы в настоящее время не было для нас новостью.

По набережной сновали толпы людей: босые мужчины с оголенными торсами выбирали канаты, тянули лебедки, перетаскивали ящики. Шла разгрузка триремы. Кто-то из зевак с удовольствием сообщил нам, что судно прибыло в верховье реки Туа из района Шести Лагун и доставило западные товары. Оптимисты полагали, что на судне привезли скульптуры, пессимисты говорили о чуме.

Когда мы подошли, группа таможенников в треуголках спускалась на берег. Они искали запрещенные товары, то есть любые новые вещи, которые могли бы расстроить приятное и неторопливое существование в Малайсии. Лично я одобрял их миссию. Несмотря на шляпы и форму, они походили на разношерстный сброд потрепанных жизнью людей - один хромал, второй почти ничего не видел, а третий, судя по внешнему виду, был хромым, слепым и в стельку пьяным. Мы с Гаем наблюдали подобные сценки с детства. Корабли, приходящие с Востока, представляли собой более интересное зрелище, чем суда с Запада, поскольку на них часто привозили экзотических животных и черных рабынь.

Глянув на палубу, я заметил странного старика.

Снасти мешали рассмотреть его как следует, но через минуту он сошел по трапу, держа под мышкой ящик. Старик был сгорблен и сед. И хотя он не являлся членом команды триремы, что-то в его облике говорило об иностранном происхождении. Я был уверен, что мы уже где-то встречались. Несмотря на теплый день, старик был одет в рваную меховую куртку.

Меня поразило сочетание восторга и осторожности, написанное на его бородатом лице, и я попытался придать своему лицу такое же выражение. Старик энергично направился в район Старого Моста и пропал из виду. Город кишел странными типами.

По дороге проезжало несколько экипажей. Когда мы с де Ламбантом повернули в город, нас поприветствовали из какой-то кареты. Дверь экипажа открылась, и я увидел свою сестру Катарину, которая одарила меня очаровательной улыбкой.