Марсианские истории

Оглавление

В жизни принцессы типична была простая элегантность ее ванны без свиты бесполезных рабов, без пышности, без лишних церемоний. В следующие полчаса ее волосы были высушены и убраны в высокую прическу, драгоценные украшения, инкрустированные золотом и алмазами, докончили ее туалет и она готова была смешаться с гостями, приглашенными на праздник во дворец Главнокомандующего.

Когда она покинула свои апартаменты и направилась к садам, где располагались гости, в двух шагах за нею следовали воины с эмблемами дома принцев Гелиума на доспехах — жестокое напоминание о том, что кровавая вражда на Барсуме никогда не прекращается и это до некоторой степени служит противовесом большой продолжительности, которая составляет не менее тысячи лет.

Когда они приблизились ко входу в сад, из другой части огромного дворца появилась еще одна женщина в сопровождении такой же охраны. Тара Гелиумская повернулась и встретила ее радостной улыбкой и пожеланием счастья, а сопровождавшие ее воины, встав на колени, преклонили головы в знак добровольного преклонения перед теми, кто принадлежит к роду Гелиума. Так всегда, руководствуясь только велением сердца, поступали воины Гелиума, встречая Дею Торис, чья бессмертная красота не раз вовлекала их в кровопролитные войны с другими нациями Барсума. Дея Торис выглядела как богиня, и любовь народа Гелиума к ней была так велика, что превратилась в культ, как если бы она действительно была богиней.

Мать и дочь обменялись вежливыми барсумскими "каор" — приветствием и поцелуем. Затем они вместе вошли в сад, где собрались гости.

Рослый воин выхватил свой короткий меч и ударил им в бронзовый щит, над смехом и разговорами гостей пронесся гулкий удар.

— Принцесса Дея Торис! — воскликнул воин. — Принцесса Тара Гелиум! Так всегда объявляли о появлении членов королевской семьи. Гости встали, две женщины склонили свои головы, стража остановилась с двух сторон у входа, знатные дворяне цепочкой потянулись выражать свое почтение. Смех и разговоры прекратились. Дея Торис и ее дочь двигались просто и естественно среди гостей, приветствуя их и не делая различий, кто бы ни был перед ними: могущественный джеддак или просто воин, чьим единственным богатством была храбрость и гордость. На Марсе человека ценят больше за его личные достоинства, чем за заслуги и богатства предков.

Пристальный взгляд Тары Гелиум скользил по рядам гостей, пока не остановился на одном из них. Была ли легкая тень неудовольствия, скользнувшая по ее лицу, результатом того, что она увидела, или просто сверкающие лучи полуденного солнца мешали ей? Кто может сказать? Она выросла в убеждении, что однажды станет женой Джора Кантоса, сына лучшего друга ее отца. Горячим желанием Кантоса Кана и Главнокомандующего Марса было, чтобы этот брак осуществился, и Тара Гелиум воспринимала это как свершившийся и бесспорный факт. Джор Кантос казалось разделял ее мнение. Они иногда говорили об этом, как о чем-то само собой разумеющемся, как и его продвижение по служебной лестнице во флоте, где он начал службу, или как о предстоящем празднике двора ее деда, Тардоса Морса, джеддака Гелиума. Они никогда не говорили о любви, и в редкие минуты раздумий это удивляло Тару Гелиум: она знала, что люди, собирающиеся жениться, много говорят о любви, и была по-женски любопытна. Она всегда была рада встрече с Джором Кантосом и знала, что и он радуется им. Им нравилось быть вместе, так как у них были сходные взгляды: им нравились одни и те же люди и одни и те же книги. А их танцы радовали не только их самих, но и всех окружающих. Она никогда не думала выйти замуж за кого-нибудь другого.

Так что, видимо, яркое солнце заставило ее слегка нахмуриться и свести брови, когда она увидела Джора Кантоса, оживленно беседующего с Оливией Мартис, дочерью джеда Гастора. Обязанностью Джора Кантоса было отдать дань уважения Дее Торис и Таре Гелиум, но он не сделал этого, и дочь главнокомандующего вновь нахмурилась. Она пристально посмотрела на Оливию Мартис, и хотя они часто виделись раньше, теперь Тара Гелиум смотрела на нее по новому и впервые заметила, что девушка из Гастора выделяется своей красотой даже среди прекрасных женщин Гелиума. Она попыталась проанализировать свои чувства, но сделать это было трудно. Оливия Мартис была ее подругой — она всегда так радовалась ей и сейчас не испытала к ней ненависти. А гневалась ли она на Джора Кантоса? Нет, в конце концов она решила, что не сердится на него. Просто она очень удивилась — удивилась тому, что Джор Кантос может быть заинтересован кем-то другим больше, чем ею. Она уже собралась пересечь сад и присоединиться к ним, когда услышала за собой голос отца:

— Тара Гелиум! — воскликнул он, она повернулась и увидела отца с чужим воином, на чьих доспехах были девизы, ей неизвестные. Даже среди роскошных украшений Гелиумцев и гостей из разных стран, украшения незнакомца выделялись варварской пышностью. Кожа его доспехов была покрыта платиновыми узорами, усеяна множеством бриллиантов, так же как ножны меча и богато украшенная кобура, в которой находился длинный марсианский пистолет. Воин шел по залитому солнцем саду рядом с Великим Главнокомандующим и сверкающие отражения бесчисленных драгоценных камней окружали его ореолом света, придавая его гордой фигуре внешность божества.

— Тара Гелиум, я привел к тебе Гохана, джеда Гатола, — сказал Джон Картер после обычного марсианского приветствия.

— Каор, Гохан, джед Гатола, — промолвила Тара Гелиум.

— Мой меч у твоих ног, Тара Гелиум, — ответил молодой вождь.