Отель «У призрака»

Оглавление

– Он обманул бедную скво-убийцу.

– Я думаю, что не всё так просто. Пусть они сами разбираются, – слегка покраснел я, заканчивая вносить правки в свой отчёт. – Напиши вот здесь, во сколько и кому вы передали мадам Станиславскую, и поставь подпись.

Пока Чмунк был занят делом, пришёл Флевретти. И это был совсем другой капрал Флевретти, которого я ещё не знал. Куда пропала всегдашняя сутулость? Хитрый заискивающий взгляд? Где его вечная щербатая кривая улыбочка, которой он пугал детей? Куда исчез его потёртый мундир с пятнами от томатного сока и вечно не хватающими двумя нижними пуговицами, больше похожий на клоунский пиджак? И его знаменитые, до щиколотки укороченные брюки, из-под которых выглядывали цветные полосатые носки, какие обычно носят ведьмы. Мы подозревали, что достались они от бывшей девушки, но это не факт.

Сейчас перед нами стоял полный достоинства, высокий и опрятный чёрт с расправленными плечами, горделивым взглядом и задранным вверх длинным носом.

– Так у тебя есть другой мундир? Ты же всегда говорил, что он у тебя один и даже постирать некогда.

– Неохота было искать, – небрежно передёрнул плечами капрал, вешая куртку. – Он слишком далеко лежал, на дне сундука, я его лет десять не видел. А вот сегодня решил достать, и оказалось, что костюмчик ещё вполне ничего себе. Правда, пришлось поискать по соседям утюг и прогладить стрелки. Ну что, много ли было звонков от журналистов?

Ого, похоже, пошла вторая серия профессионального зазнайства. Наш тихий Флевретти опять возгордился и возомнил себя великим героем.

– Что вы так смотрите? У нас вести быстро расходятся. Кстати, сержант, Эльвира не звонила?

– Нет, ещё рано, – соврал я.

– Когда позвонит, передай трубку мне, пожалуй, я дам ей эксклюзивное интервью, – великодушно решил он.

Я сдержанно покивал. Когда под потолок снова взвился вой Уфира, мы услышали шаги шефа. У него был слегка опухший и заспанный вид. Разумеется, вчера он позволил себе неслабые возлияния с мэром, но нам в конце концов удалось с ним связаться и рассказать об аресте Станиславской.

Шеф рассеянно ответил на наши приветствия. Флевретти вместо пожелания доброго утра одарил начальство слегка презрительным взглядом, конечно, теперь у шефа был самый грязный мундир. Базиликус это заметил и с недовольным фырканьем скрылся в своём кабинете.

Я взял готовый отчёт и зашёл к нему, прикрыв за собой дверь.

– Что это сегодня творится с капралом? – спросил он, кряхтя снимая пальто. – А-а, кажется, понял. Это же он вроде поймал призрака. Ну что, вам удалось довести дело до конца?

– Да, она осталась тверда в своём решении понести наказание. Но и Флевретти действительно помог. У него талант уговаривать женщин. Так что, с моей точки зрения, поощрение он заслужил честно.

– Посмотрим, – скептически усмехнулся шеф, занятый какими-то своими мыслями.

Седьмым чувством я понял, что поощрения не будет. Скорее зазнавшийся капрал получит урок скромности и смирения.

– Да, и ещё, комиссар. Можно, если, конечно, ничего не произойдёт, мне сегодня уйти после обеда? Мама Эльвиры, мадам Фурье, пригласила меня на литературные чтения в клуб любителей поэзии, куда она ходит.

Может, мне померещилось, но вроде бы шеф уставился на меня квадратными глазами, как на сумасшедшего. А ещё мне казалось, что так смотрят на того, кто скоро умрёт.

– Что ж… желаю удачи, – пробормотал он.

– Что это значит?

– Что значит?

– Ваш взгляд.

– Ничего.

– Ничего?

– Совершенно ничего. Идите уже, не задерживайте меня, сержант.

Я не стал настаивать, но вышел в глубокой задумчивости.

До обеда действительно ничего серьёзного не произошло. Если не считать пары-тройки выступлений Флевретти. Он не постеснялся разослать по Интернету письма всем ведущим газетам страны с одним и тем же вопросом: «А вы слышали о новом подвиге этого скромного капрала Фурфура Флевретти из Мокрых Псов?»

Потом при мне дважды звонил Эльвире, ненавязчиво намекая на возможность эксклюзивного интервью, если, конечно, она поторопится, потому что к нему вот-вот должна прибыть толпа корреспондентов из самого Парижска. Он даже попробовал начать набирать текст сценария нового фильма «Флевретти – гордость полиции, кошмар преступности», но застрял в начале первого предложения…

Мы с Чмунком снисходительно наблюдали за потугами капрала. Хвастовство Змеиного Языка ни капли не удивляло вождя, по их индейским традициям бахвальство только приветствовалось. Любой воин должен был умело и красочно рассказать о своём подвиге, другого варианта саморекламы в те времена просто не было. Но это их дело…

Приблизительно в час тридцать я вышел из участка и направился на встречу с Эльвирой в наше любимое кафе «Захер». Мы как раз собирались успеть выпить по чашке густого горького кофе с корицей и пеплом, а потом вместе отправиться в Мокропсинский клуб любителей поэзии. Старинное здание, в котором он располагался, стояло на холме. Дорога туда вела одна, узкая и петляющая, но идти было не слишком далеко, разве что только в гору, поэтому Эльвира сказала, чтобы я не брал машину.

Да и мне самому было неудобно лишний раз по личным делам мотать машину шефа. Наша служебная до сих пор так и не вернулась из ремонта, хотя в автосервисе обещали заниматься только ею. Давно бы надо зайти и наорать на этих автомехаников, но всё время что-то отвлекает. Чунгачмунка к ним надо послать с томагавком!

Чтобы сократить дорогу до кафе, я пошёл через парк. Там уже лежали довольно высокие сугробы, снег шёл всю ночь и ещё сегодня кружил над головами. Только чёрные вязы и сидящие на них нахохлившиеся вороны выделялись на белом фоне, словно нарисованные тушью.