Встреча с Хичи

Оглавление

– Подпрограмма?

Она топнула ногой.

– Медицинская программа, юридическая программа, секретарская программа – они все включены в Альберта, но могут действовать и самостоятельно. Немедленно вызови медицинскую программу!

Я смотрел на нее. Мысли метались, говорить я не мог.

– Делай, что я говорю! – закричала она, и я обрел наконец голос.

– Не медицинская программа! – воскликнул я. – Есть кое-что получше! – Я повернулся и крикнул в воздух:

– Зигфрид фон Психоаналитик! Мне отчаянно нужна помощь!

В год своих психоаналитических сеансов я сидел как на иголках, дожидаясь появления Зигфрида. Иногда приходилось и подождать: в те дни Зигфрид состоял из смеси схем хичи и программ, составленных людьми, и ни одна программа не принадлежала моей жене Эсси. Эсси – очень хороший специалист. Миллисекунды, требовавшиеся для ответа, превратились в нано-, пико-, фемтосекунды ["нано" – одна миллиардная доля, или десять в минус девятой степени, пико – десять в минус двенадцатой степени, фемто – десять в минус пятнадцатой степени], и Альберт оказался способен отвечать в реальном времени, как человек. Нет, лучше человека!

И вот когда Зигфрид сразу не появился, у меня было такое ощущение, как при включении света: он не загорелся, значит, где-то перегорело. Не станешь терять время, снова и снова включая его. Просто знаешь.

– Не теряй времени, – сказала у меня за плечом Эсси. Если голос может быть бледным, то таким был ее голос.

Я повернулся и потрясенно улыбнулся ей.

– Вероятно, положение хуже, чем мы думали, – сказал я. Лицо у нее тоже бледное. Я положил свою руку ей на руку. – Это возвращает меня в прошлое, – сказал я, чтобы занять время и не думать о том, насколько хуже. – Когда я встречался на сеансах с Зигфридом, самое трудное было ждать, когда он появится. Я всегда нервничал и... – Ну, я начал болтать. И мог бы продолжать вечно, если бы по глазам Эсси не увидел, что больше не нужно.

Я повернулся и одновременно услышал его голос:

– Мне жаль слышать, что для вас это было так трудно Робин, – сказал Зигфрид фон Психоаналитик.

Даже для голографической проекции Зигфрид выглядел неважно. Он сидел неудобно просто в воздухе, сложив руки на коленях. Программа не потрудилась добавить стул или блокнот. Ничего. Только Зигфрид. Выглядел он так же, каким я его помнил, но чувствовал себя явно неловко. Посмотрел на нас пятерых – мы все смотрели на него – и вздохнул, прежде чем вернуться ко мне.

– Ну, Робин, – сказал он, – не скажете ли, что вас беспокоит?

Я слышал, как Оди Уолтерс набрал воздуха, чтобы ответить ему, как Джейни щелкнула языком, чтобы остановить его, потому что Эсси покачала головой. Но я на них не смотрел. Я сказал:

– Зигфрид, старая жестянка. У меня проблема как раз по твоей части.

Он смотрел на меня, нахмурившись.

– Да, Робин?

– Фуга [Патологическое нарушение сознания, при котором пациент совершает действия, о которых потом не помнит].

– Случай серьезный?

– Очень.

Он кивнул, словно ожидал этого.

– Я предпочел бы, чтобы вы не пользовались медицинскими терминами, Робин. – Он вздохнул, пальцы его сплетались и расплетались. – Скажите мне. Вы просите меня помочь вам самому?

– Не совсем, Зигфрид, – признался я. В этот момент вся игра могла рухнуть. Мне кажется, она чуть не рухнула. Зигфрид какое-то время молчал, но не сидел неподвижно – пальцы его сплетались, а когда он шевелился, вокруг его тела в воздухе появлялся голубоватый ореол. Я сказал: – Это мой друг, Зигфрид, может, самый близкий друг в этом мире, и у него серьезные неприятности.

– Понятно, – сказал он, кивая, словно действительно понял. Но, я думаю, так оно и было. – Вероятно, вы знаете, – заметил он, – что вашему другу нельзя помочь, если он не присутствует здесь.

– Он присутствует, Зигфрид, – негромко ответил я.

– Да, – сказал он, – я так и думал. – Пальцы его теперь были неподвижны, и он откинулся, словно на спинку стула. – Ну, а теперь расскажите мне о нем и, – с улыбкой, которой я обрадовался, как ничему в жизни, – на этот раз, Робин, если хотите, можете пользоваться специальными терминами.

Я услышал, как за мной негромко выдохнула Эсси, и понял, что мы оба затаили дыхание. Я взял ее за руку.

– Зигфрид, – сказал я, начиная надеяться, – я понимаю, что термином «фуга» обозначается бегство от реальности. Если кто-то оказывается в двусмысленной ситуации, прости, я хочу сказать, если он оказывается в положении, когда одно мощное побуждение противостоит другому столь же мощному, он не выдерживает этого конфликта и отворачивается от него. Делает вид, что конфликта не существует. Я знаю, что смешиваю несколько школ психотерапии, Зигфрид, но правильно ли я выразил общую мысль?

– Достаточно близко, Робин. Во всяком случае я понял, что вы хотите сказать.

– Например, – я помолчал, – человек глубоко любит жену. Он узнает, что у нее связь с его близким другом. – Я почувствовал, как Эсси сжала мне руку. Я ее не обидел: она просто подбадривала меня.

– Вы смешиваете побуждения и эмоции, Робин, но это неважно. К чему вы ведете?

Я не позволил ему торопить себя.

– Или другой пример, – сказал я, – религиозный. Человек, искренне верующий, обнаруживает, что Бога нет. Ты следишь за мной, Зигфрид? Он искренне верил, хотя знал, что многие умные люди не разделяют его веру, и вот понемногу он начинает убеждаться, что они правы, и наконец эти доказательства становятся настолько убедительны...

Он вежливо кивнул, слушая, но пальцы его снова начали извиваться.

– ...что он наконец принимает квантовую механику, – сказал я.