Выбери любимый жанр

Оценить:

Военспец. Чужое лицо

Оглавление

111

Когда немного закусили, Андрей вновь разлил вино по рюмкам:

– За пушки, за процветание приказа, за государя нашего!

При упоминании государя дьяк от усердия вспотел, мелко перекрестил рот и выпил. По ёмкости рюмки больше напоминали фужеры, и лицо дьяка раскраснелось.

– Ох, хороши расстегаи! Так вкусно их только тут делают! – От удовольствия он даже глаза закатил.

Андрей взял в руку расстегай, откусил. М-да, поварня своё дело знала. Похоже, ресторацию эту посещали люди знатные – чиновники всех мастей, богатые купцы.

Немного сбив голод, дьяк откинулся на спинку стула:

– Совет хочу дать, не побрезгуешь?

– Да ты что, боярин? За честь сочту, выслушаю со всем вниманием и почтением!

Дьяк взялся за подбородок, но отдёрнул руку. Видимо, он привык оглаживать бороду, а её и не было. Как только Пётр приехал из-за границы, он ввёл порядок: бороды брить, платье носить немецкое. Людям богатым бороды носить позволялось, но они должны были выплатить изрядную пошлину. Взамен вручался бородовой знак. Беспошлинно позволялось носить бороды крестьянам и священникам.

– Мыслю я, заводчик ты из молодых, – начал дьяк.

– Так и есть, угадал.

– Хватки деловой у тебя мало. Пушки твои мастера льют хорошие, и лафеты добрые.

– Так в чём загвоздка? – не понял Андрей.

– Рудники в тех местах слабые. Медь качественная, но её мало.

– О сём знаю.

– Эх, молодо-зелено! Пушки из бронзы лей, как это немцы делают. Олово стоит копейки. И медь сэкономишь, и бронзовые пушки медным ничем не уступают. А казне по прежней цене продашь, маржа больше получится.

Чёрт, а ведь верно говорит дьяк! И не столько маржа интересовала Андрея, сколько то, что из меньшего количества меди можно сделать больше пушек, причём, что самое важное, без потери качества. Как же он раньше-то сам не допёр? А ведь с бронзой он сталкивался не раз – подсвечники, посуда. Но чтобы пушки из неё лить? Молодец, дьяк!

Он снова разлил вино по рюмкам:

– За совет спасибо! Ценный, приму во внимание. Давай за него и выпьем!

Только они чокнулись и выпили, а половой на подносе уже кушанья несёт:

– Прошу откушать!

Они отдали должное копчёной стерлядке да языку, и Андрей в очередной раз разлил вино:

– На добро добром отвечу. Только всё, что услышишь, – никому!

– Знамо дело! – Дьяк перекрестился в подтверждение своих слов.

– Жить Пушечному приказу недолго.

От удивления дьяк выпучил глаза:

– Как? Государю пушки потребны, зелье?!

– Дослушай… О следующем годе Пушкарский голова Имеретинский пост оставит, да не по своей воле.

Дьяк весь превратился в слух, даже жевать перестал, так и остался сидеть с набитым ртом.

А Андрей продолжил:

– Ты, боярин, Виниуса знаешь ли?

– Какого? – Боярин быстро-быстро дожевал.

– Молодого, Андрея Андреевича.

– Видел несколько раз. Вот с батюшкой его, Андреем Денисовичем, знаком хорошо.

– Вот молодой и станет во главе Артиллерийского приказа – переименуют Пушечный-то.

– Да ну!

Новость произвела на дьяка впечатление разорвавшейся бомбы. Он закрыл глаза, задумался.

– Верно ли сие?

– Сам через год увидишь, мои слова вспомнишь. Пока никто о сём не знает, а у тебя карт-бланш, как козырь в рукаве.

– Понял-понял! – чуть не подпрыгнул на месте дьяк. – Надо срочно со старшим Виниусом дружбу заводить.

– Это уж как знаешь. Я сказал, а ты услышал.

– Дорого слова твои стоят.

Дьяк взялся за рюмку, покрутил, да и выпил. Андрей наполнил её снова.

– А про меня не слыхал ничего? – вкрадчиво спросил дьяк.

Андрей развёл руками:

– Разговор случайно в окружении Петра слышал. Вот про что слышал, про то и говорю, – соврал он.

И ведь сущую правду дьяку сказал! Только не разговор чужой он слышал, а из истории доподлинно знал.

У дьяка от услышанного пропал аппетит. Он снова опростал рюмку, не чокнувшись с Андреем и не произнеся тост. В другое время такое поведение показалось бы Андрею обидным – но не сейчас. Похоже, дьяк был огорошен известием и никак не мог прийти в себя. И лёгкий хмель выветрился – дьяк выглядел абсолютно трезвым.

– Это же надо, как всё поворачивается, – словно про себя произнёс дьяк.

– Что, Алексей Митрофанович? – не понял Андрей.

– Разве я сказал что-нибудь? Да это я так, мысли вслух. Ох, не зря мы с тобой сегодня встретились, новость важная!

– Давай уж откушаем, стол ломится…

– Допрежь выпьем.

Андрей наполнил рюмки. Он ниже дьяка по всем позициям – по чину, званию, положению, поэтому разливать вино должен. И рюмка гостя пустой стоять не должна.

На этот раз дьяк сказал коротенький тост:

– За нас! Круговерть, я чую, поднимается. За то, чтобы уцелели да знакомство наше продолжилось!

Они чокнулись, выпили, и дьяк набросился на закуски-заедки. Он повеселел, похоже – нашёл выход.

– Ты, Андрей, позволь мне тебя так называть, на русский манер, уезжать не торопись, обожди маленько. Пётр тебя к себе призовёт – любит он мануфактурщиков, особливо кто с пониманием. А ты ему потрафил, цену на пушки не задрал. Очень ему это по сердцу! Никак чином тебя пожалует. Ты дворянин ли?

– Не сподобился.

– Расти будешь, точно говорю. И про меня потом не забудь.

– Не забуду.

– На слове ловлю!

Андрей усмехнулся. К высоким чинам и званиям он не рвался, хотя в чинах был свой плюс – они позволяли войти почти в любые двери. Сейчас он кто? Владелец мануфактуры, положение – чуть выше зажиточного купца. Правда, Пётр уважал тех, кто занимался любым производством, будь это пушки или ткани, стекло или мачты для кораблей, пеньковые канаты или пуговицы для солдатских мундиров.