Наглая морда

Оглавление

— Может быть у меня талант, — пожала плечами Ализэль, без малейшего даже намека на стыд или смущение.

— Возможно. Но оставим его за скобкой. Я допускаю, что эльфы иначе ведут себя. Но юная девушка не станет так играть. Для нее сексуальное возбуждение еще слишком интимно. Она полна грез. А потому, если и станет соблазнять, то иначе. Например, ночью прижмется, вроде как случайно. И вообще, станет действовать исподволь, наблюдая за реакцией. Ей ведь больше нужен не столько физический секс, сколько душевная близость. Одного другого не исключает, но….

— А я?

— А ты действуешь как опытный хищник, прекрасно контролирующий свое тело и эмоции, что говорит об опыте и зрелости.

— Интересное определение зрелости, — усмехнулась Ализэль. — Иные люди и в больших годах… все еще не в силах себя обуздать.

— Тут сложно спорить. Не ко всем с возрастом приходит мудрость и зрелость. Кто‑то так зелепушкой и умирает.

— Зелепушка? Что это?

— Шутливое название незрелого яблока. Кроме того, — продолжил Виктор. — Ты очень странно отреагировала на мои слова о пещере. Да, на твоем лице не дернулся ни один мускул. Но это и удивительно. Получилось неестественно. Если эта пещера такая странная, то, наверняка с ней связано много легенд. Да и то, откуда я пришел тебя мало интересует. Что еще удивительнее.

— Тебя очень занятно послушать, — произнесла Ализэль ровным тоном, откинувшись на траву. Да, по сути распластавшись на ней как морская звезда на морском дней, и с удовольствием принимая теплые, нежные солнечные лучи.

— И в чем я ошибся?

— Все верно. И про мой возраст, и про пещеру.

— Может расскажешь тогда?

— А зачем? — Повернула она голову и улеглась вполоборота.

— Мне сложно доверять человеку… хм… разумному существу, мотивы которого я не понимаю. Может ты меня ведешь на какой‑нибудь алтарь в жертву приносить.

— Ну ты даешь… — покачала она головой. — Солнечный эльф ведет человека приносить в жертву….

— Не забывай, что я не в курсе, что здесь к чему и пока о мире знаю только с твоих слов. Что тебе мешает представиться солнечным эльфом, будучи, к примеру, каким‑нибудь демоном? Или еще кем. Я ведь вас не различаю. Да и, по большому счету, даже не знаю какие еще эльфы бывают, кроме солнечных. Что эльфа, что орка я впервые увидел только здесь. Да и огра тоже.

— Странная у тебя Родина, — задумчиво произнесла девица. — Или ты жил затворником?

— Отнюдь. Но у нас их просто нет. Остались только в легендах и сказках. Даже больше скажу, до недавнего времени я думал о том, что ни эльфов, ни орков вообще не существует.

— Ты серьезно? — Неподдельно удивилась Ализэль.

— Более чем. Кроме того — в моем мире нет магии. Ну… нигде, кроме сказок.

— Но ты так на нее спокойно отреагировал….

— А что мне еще оставалось делать? — Пожал плечами Виктор. — Мы привыкли ничему не удивляться. Когда каждые несколько лет происходит какой‑то новый прорыв в технике, незамедлительно врываясь в твою жизнь, сложно реагировать иначе. Вот, — он достал фаблет. — С помощью этого устройства там я мог связаться со значительной частью людей всей планеты. При желании. В любой момент времени. Причем не просто поговорить и послушать, что мне там скажут, но и посмотреть друг на друга. И воспользоваться огромными библиотеками книг, музыки, фильмов, карт и так далее. — С этими словами Виктор, произвольно тыкнул в приложение для чтения и полистал перед ошалевшей Ализэль страницы. — А еще десять лет назад о таких вещах никто и мечтал. А тут какая‑то магия, эльфы, орки… — тихо закончил он, выключая фаблет и убирая его в чехол и пряча в карман брюк.

— Что‑то подобное я и предполагала, — после паузы в несколько минут, произнесла эльфийка.

— Спасибо, что поделилась, — раздраженно буркнул Орлов.

— Ты прав, я совсем не молода, — произнесла она, осторожно положив руку ему на плечо. — Мне тысяча двести лет. Для более диких эльфов это уже много. Но для нас, для солнечных, в норме вещей. Я и три тысячи лет смогу прожить без особых трудностей. Говаривали, что можно больше, но ни у кого не получилось.

— Становилось скучно?

— Если бы, — усмехнулась Ализэль. — Просто убивали. Или интриги, или войны, или нападения. Мы очень сильны и могущественны, но не Боги. Далеко не Боги. Даже жрицы Аматерона, что слывут самыми сильными.

— То есть, ты жрица?

— Была ей. После того, как алтарь оказался разрушен, моя связь с Аматероном прервалась, и я потеряла всю силу, которой он меня когда‑то пожаловал.

— А что тебе мешает прийти в другой город солнечных эльфов и вернуться в лоно служения своему Богу? Не поверю, что традиция. Если вас так мало осталось, то должны держаться за каждого.

— Ранг, — усмехнулась эльфийка. — Я ведь была не простой жрицей. А в одном городе двух верховных быть не может.

— Поэтому тебя и другие Боги не примут?

— Верно. Это не принято. Я слышала, что темная Богиня Ллос изредка принимала чужих верховных жриц к себе. Но ничем хорошим это не заканчивалось. Да и связываться с такими чудовищами как она — глупо. На такое только темные эльфы могут пойти.

— А меня ты зачем соблазняешь? Ведь соблазняешь же. Это слишком очевидно.

— Вариант с приятными эмоциями тебя не устраивает? — Усмехнулась Ализэль.

— Верховная жрица и такая сентиментальная? Ай — ай — ай. Ты сама‑то веришь в свои слова?

— И много ты знавал верховных жриц, чтобы такое говорить?

— Ни одной. У меня дома религия вообще служит только для сбора денег и политической борьбы. Если когда‑то Боги и были, то давно ушли, не выдержав такой насмешки. Но это не мешает мне понимать тот уровень ответственности, который появился бы, окажись я на твоем месте. Вряд ли Богам есть дело до наших переживаний. Поэтому на такие посты скорее всего выдвигаются самые стойкие духом. Способные выдержать и не сломаться любые потрясения.