Сильвестр

Оглавление

— Даже не заикайся об этом! — прервал мистер Орде девушку. — Если ты думаешь, будто я брошу тебя с этой ненормальной парочкой, то я уверяю, ты в своей жизни никогда еще так сильно не ошибалась.

— Если честно, я и не думала, что ты согласишься уехать, — призналась Феба. — И, должна заметить, я тебе за это благодарна. Не хочу сказать, что сэр Наджент злой и жестокий мужчина…

— О, Фотерби достаточно благодушен, — кивнул Том, — однако он никчемный человек, если хочешь знать. Сэр Наджент болтал со мной все время, пока мы находились на «Бетси Энн», и мне теперь ясно, как день, что он водит дружбу с сомнительными личностями. Мой отец считает таких людей, как Фотерби, наполовину хвастунами, наполовину дураками. Если бы он обладал хоть какими-то моральными принципами, то никогда бы не стал похищать Эдмунда!

Феба Марлоу улыбнулась.

— Короче, он — Плохой Человек!

— Воистину, устами младенца глаголет истина! — усмехнулся Том.

На следующее утро Феба отвела Эдмунда на завтрак и обнаружила, что леди Ианта еще не покидала постели. Но ее надежды на то, что отъезд задерживается, улетучились, когда сэр Наджент с серьезным видом сообщил Фебе, что хотя ее светлость чувствует себя чертовски плохо, она полна решимости покинуть Кале этим утром. По ее словам, в гостинице так неспокойно, что ей за всю ночь не удалось сомкнуть глаз. В коридоре у нее под дверью все время кто-то ходил, громко топая, в комнате наверху что-то тяжелое роняли на пол, всю ночь хлопали двери, а грохот экипажей по мостовой вызвал у бедняжки нервный тик, правда, с другой стороны, если она сегодня же отправится в Абвиль, путешествие убьет ее.

Эдмунд с салфеткой на шее сидел за столом рядом с Фебой. Услышав последние слова сэра Наджента, он поднял голову и решительно заявил:

— Значит, вы хотите убить маму!

— Что? — не на шутку перепугался сэр Наджент Фотерби. — Конечно, нет, черт побери! Ты не должен говорить такие вещи!

— Это не я говорю их, а мама, — спокойно возразил мальчик. — Она уже говорила их на корабле.

— Правда? Ну, но… я хочу сказать, что все это ерунда! Я очень люблю твою маму и искренне предан ей. Если не веришь, можешь спросить, кого хочешь.

— Вы лжете, и…

— Поменьше разговаривай за едой, — вмешался в разговор Том и негромко добавил, обращаясь к встревоженному руководителю экспедиции: — На вашем месте я бы не стал с ним спорить.

— Вам легко давать советы! — кисло ответил сэр Наджент. — Этот мальчишка не вас называет при всех бродягой и грабителем! Когда же он наконец остановится, хотелось бы мне знать?

— Когда дядя Вестр узнает, что вы со мной сделали, он вас накажет! — пригрозил Эдмунд.

— Ну видите? — надеясь на сочувствие, осведомился у Тома Наджент Фотерби. — А теперь он собирается представить дело таким образом, будто я плохо с ним обращаюсь.

— Дядя Вестр, — продолжал юный мучитель, — самый страшный человек на свете!

— Ты не должен говорить такие вещи о своем дяде, — с серьезным видом упрекнул мальчика сэр Наджент. — Я не хочу сказать, что герцог Салфорд мне по душе, но я не называю его ужасным человеком. Заносчивый, но…

— Дядя Вестр и не желает вам нравится! — покраснев, заявил Эдмунд.

— Возможно, и не желает, но если ты думаешь, будто он вызовет меня на дуэль, уверен, ты ошибаешься. Помяни мои слова, если он решит вызвать меня…

— О, Господи, Фотерби, не дразните парня! — раздраженно произнес Том.

— Дядя Вестр перемелет вам кости! — зловеще пообещал Эдмунд.

— Перемелет мне кости? — изумленно повторил сэр Наджент. — Да, у тебя в голове вращаются ветряные мельницы, мой мальчик. С какой стати герцогу перемалывать меня?

— Чтобы сделать себе хлеб, — быстро придумал племянник Сильвестра.

— Но из костей не делают хлеб.

— А дядя Вестр делает, — упрямо твердил Эдмунд.

— Ну все, довольно! — решительно проговорил Том Орде, изо всех сил стараясь не рассмеяться. — Ты, Эдмунд, уже начал сочинять небылицы. Ты прекрасно знаешь, что твой дядя никогда не перемелет кости сэру Надженту, так что, будь добр, прекрати нести чепуху.

Эдмунд, очевидно, уважительно отнесся к такому строгому внушению и решил, что с Томом Орде следует считаться. Он замолчал и снова принялся ковырять ложкой в тарелке. Но, закончив завтрак, мальчик бросил на Тома задумчивый взгляд из-под длинных, загибающихся ресниц и сказал:

— Может, дядя Вестр поймет меня.

Том громко расхохотался, а Феба подхватила мальчишку и унесла из гостиной. Эдмунд, довольный, что последнее слово осталось за ним, снисходительно подмигнул Тому через плечо и добавил, прежде чем за ним закрылась дверь:

— Мы, Рейны, не любим, когда нас носят на руках!

Через час после завтрака состоялся впечатляющий отъезд экспедиции в Абвиль. Сэр Наджент Фотерби высокомерно отклонил предложение отправить тяжелый багаж в Париж на roulier. Так что от дверей «Серебряного льва» в путь тронулись целых четыре экипажа. Сам сэр Наджент со своей супругой восседали в обитой голубым бархатом карете, которая возглавляла кавалькаду. Том Орде, Феба Марлоу и Эдмунд следовали за ними во взятом на прокат фаэтоне. Замыкали же процессию два кабриолета. В одном сидел лакей Петт с молодой особой, которую наняли прислуживать миледи, а второй был битком набит чемоданами и коробками. Посмотреть на такую пышную кавалькаду собралась небольшая толпа зевак, доставив этим сэру Надженту немалое удовольствие. Однако его радостное настроение быстро омрачил Эдмунд, который отчаянно сопротивлялся всем попыткам уговорить его сесть в фаэтон. В конце концов Том взял мальчика на руки и, пока Эдмунд кричал и брыкался, бесцеремонно усадил на сиденье. Когда несносный мальчишка завопил во все горло, называя отчима Плохим Человеком, сэру Надженту стало очень неловко и стыдно. Смущение удалось развеять Тому, который справедливо заметил, что заинтересованные зрители едва ли поняли английскую речь Эдмунда.