Студентка Академии Познаний

Оглавление

Друид нашелся. Нашелся к тому времени, когда я, злая и уставшая - ну, жаворонок я, вместе с уходящим солнцем начинаю склоняться к мыслям о подушке и сне - кляла одежду Пределов, на чем свет стоит. Штаны от этих приставучих лиан порвались в нескольких местах, и теперь довольствоваться встречей с холодными и не очень приятными листьями растений приходилось коже. Так что я еще и порядком промокшая оказалась, поскольку влажность в саду оказалась приличной. Все, решила я, все следующие вылазки - только в домашних джинсах и майке, пока не похолодает. Эта пижамная вечеринка окончательно меня достала. Я все-таки дитя двадцать первого века!

Как только подумала об этом, впереди показался просвет. И вот откуда бы ему взяться, когда на дворе ранние сумерки, а здесь еще и тень от крон деревьев, спрашивается? Я, конечно, могла допустить, что свою роль играет окончание полосы кустарников, но...сумерки, сумерки, опять же. В конце концов, придя к выводу, что лучше самой все посмотреть, чем безуспешно пытаться сломать голову в поисках ответа, я стала идти на свет.

То, что измененное пространство оказалось не просто измененным, а совершенно иным, я поняла, едва выйдя на освещенную, будто от местного солнца днем, поляну. Дерево Познания выглядело почти как в моих снах, только светлячков вокруг не было. Зато сияло с огромной силой, словно я находилась в измененном состоянии и могла видеть всполохи магической ауры. Приглядевшись, поняла причину интересного явления: влажность, которой пропитался весь сад, скапливалась на листьях дерева в крупные прозрачно-золотистые капли, и вот они-то и являлись источником света, а в совокупности создавали такой мощный источник, что временами приходилось даже зажмуривать глаза. Очередное проявление волшебства? Не знаю, если честно, у меня уже кружилась голова от его обилия на каждый квадратный метр Академии Познаний. Гораздо больше интересовал тот факт, что с высоты птичьего полета все это выглядит простой кроной дерева, без каких бы то ни было дополнительных приспособлений в виде природных капель-фонарей. Так что дерево, похоже, жило в своем собственном измерении, накидывая вокруг иллюзию, чтобы не возникало соблазна в посещении заповедного сада.

А посмотреть здесь действительно было на что: капли светились не только на дереве, но и на выходящих к нему из кольца кустарников лианах. По саду гулял слабый ветерок, и от его дуновения капельки медленно, словно масляные, спускались по стебелькам длинных зеленых веточек вниз, оставляя после себя влажный и более насыщенный по оттенку след. А еще создавалось ощущение, что от их скольжения по листьям звучит музыка: легкая ненавязчивая мелодия, похожая отдаленно на звон колокольчиков, приятно ласкающая слух. Райское место! Я начинала понимать, почему сюда не допускаются чужаки. Помимо кристальной мелодии капель здесь имелись и более живые звуки. Сверху раздавалось приятное слуху щебетание птичек, тон их песен был настолько высоким, что мне, почему-то, вспомнились наши домашние попугайчики и прилетающие синички. Отличием же фауны сада являлось то, что здесь звуки словно отражались от невидимого барьера - сверху, по сторонам - и до слуха доносились так, словно я слушала песню в записи с наложенным на нее эффектом реверберации. Такое ощущение создается, когда слушаешь песнопения в храме. Поистине волшебное место. И где-то в самой глубине души возникает желание сохранить и приумножить эту красоту. Никогда не наносить ей ущерба. Истинно-прекрасное заведомо священно.

А потом я заметила, что с одной стороны дерева его крона наклонена сильнее, чем с другой. Заинтересовавшись, я направилась туда. Там-то друид и обнаружился. Причем, увидев его, я зажмурилась и испытала инстинктивное желание провалиться сквозь землю, но, поскольку меня уже заметили, застыла на месте, медленно заливаясь краской стыда.

Неровность кроны объяснилась тут же: часть веточек-щупалец просто отделилась от общей массы, накренившись, и сплелась в подобие колыбели в форме лодки, издали весьма и весьма похожей на висящий над поверхностью земли гамак. Сцепление было настолько плотным, что ветви не просачивалось ни капли масляной жидкости, скапливающейся и блестящей на листиках-сердечках, однако дерево, видимо, само по себе выделяло ее, и мне подумалось, что это своего рода смола, требующаяся не только для красоты, но и для поддержания жизнеспособности и целостности коры. Во всяком случае, там, где смола скапливалась, побеги выглядели набухшими и излучающими жизнь. Ярче всего, конечно, казалась сейчас наполненная вязкой субстанцией колыбель. Но не только поэтому она привлекала внимание...

- Что же ты остановилась? - а сейчас голос друида звучал, словно журчание ручейка. В нем не было ни злости, ни предостережения, лишь живой интерес и участие. Я собралась с духом и выпалила на одном дыхании:

- Потому что ты голый и лежишь в ванне с абсолютно прозрачной водой! Оденься сейчас же!

- Как будто ты там чего-то не видела, - насмешливо отозвался друид, хотя это в его устах прозвучало как-то по-доброму. Но я продолжала стоять на месте, как вкопанная, и глаз открывать не собиралась. Май тихо вздохнул. - Какие же вы, все-таки, закомплексованные, человеки. Совсем не то, что дети природы и земли, - послышалось масляное бульканье, и по медленному стеканию соков дерева, отозвавшемуся в ушах мелодичными переливами, я догадалась, что друид решил сменить место дислокации.

- Детей природы у нас, на Земле, полно! - прищурившись, немного разомкнула веки, чтобы проверить, успел ли парень одеться, и наткнулась на вид его...красивой и подтянутой души! Стоя ко мне спиной, друид тянулся куда-то вверх, а потом достал из-за ветвей деревьев достаточно жесткую на вид ткань, по цвету очень напоминающую оттенок коры дерева, и я с удивлением обнаружила, что и этот диковинный материал, как и колыбель, в которой плескался Май, также изготовлен благодаря недюжинной фантазии сердца мира Пределов!