Шанс дается лишь раз (СИ)

Оглавление

Да демон с ней, с кожей. В первый раз, что ли?

Повернувшись к Змею, я увидела, что смотрит он не на порт, а на меня, причём пристально и выжидающе. Меня охватила неловкость, принудившая опустить взгляд. Необходимо было что-то сказать, но мыслей не было. Они исчезли, оставив растерянность и головную боль. Внезапно в глазах у меня потемнело, и, не успев сказать ни слова, я кулём осела на влажную землю.

Казалось, что я плыву в какой-то вязкой, дурманящей жидкости. Веки налились тяжестью так, что не хватало сил распахнуть их; сквозь окружающий туман несколько раз доносились голоса, но расслышать, что именно они говорят, не было возможности. Странные видения проносились передо мною, замещая реальность, а кожа на лице и руках горела огнём. Я металась, всхлипывала, но никуда не могла деться от вездесущего, всепоглощающего света, окружившего со всех сторон. Пропало все, отступило на второй план, и осталась только одна мысль, навязчиво-обжигающая и важная: я ненавижу солнце.

В какой-то момент боль немного отступила, сменившись блаженным спокойствием. Казалось, кто-то призрачный, но любящий обнимает, забирая всё плохое, укрывая от печалей и невзгод.

«Спи, спи, девочка, — нашёптывал странный голос, — Я здесь, я всегда — рядом с тобой. Спи, доченька, вокруг — безопасно…»

На меня начала накатывать странная нега, но полностью уснуть не удавалось — мешали какие-то настойчивые звуки, вызывая смутную тревогу. Собрав все свои силы, я прислушалась, и чужой разговор пробился сквозь туман отчуждённости и дремоты.

— Что с ней? — в смутно знакомом мужском голосе дрожала едва сдерживаемая ярость.

— Ваше Высочество, будьте добры, успокойтесь, — второй голос также принадлежал мужчине, но был мягким и обволакивающим, словно сироп, — Малышка просто слишком долго пробыла на улице на дневном свете, вот и последствия. Вы, мой Солнечный Император, должны прекрасно знать, как Луноликие реагируют на прямые лучи Вашего божества.

В последней фразе говорившего прозвучала нескрываемая насмешка, которая, кажется, окончательно вывела его собеседника из себя:

— Какого демона вы не установили вокруг неё какую-нибудь защиту? — от этих рычащих интонаций даже мне захотелось спрятаться куда-нибудь. Но обладатель мягкого голоса, судя по всему, человеком был совершенно не пугливым.

— Ваше высочество, мы маги, а не боги, — ответил он с достоинством, — Конечно, мы можем создать вокруг кожи девушки тёмную пелену, но глупо полагать, что это будет незаметно; и вообще, плащ и перчатки решили бы эту проблему лучше, чем любая магия, так что не стоит переносить свою вину на меня. И вообще, не отвлекайте пэри Эстатру: Покров Тьмы — плетение трудоемкое и крайне непредсказуемое.

— И зачем же нужно применять именно этот «Покров»? — на разъяренного мужчину просьба замолчать, похоже, впечатления не произвела.

— Муэти — порождение Луны, то есть, их изначальная стихия — тьма. Эффективней всего лечить их именно с её использованием, — тоном лектора пояснил его собеседник. Ему, кажется, что-то сказали в ответ, но этого я уже не расслышала, нырнув в спасительное беспамятство.

Следующее моё пробуждение было весьма приятным: не сразу отринув сновидение, я нежилась в мягкой, словно шёлк, темноте, наслаждаясь небывалым теплом и уютом. Запах ночных цветов щекотал ноздри, шелест дождя заставлял блаженно улыбаться, ласкающие кожу простыни были лёгкими и нежными, словно пух…

И вот тут мой разум, проанализировав полученные данные, взбунтовался, вырывая тело из сладкой дрёмы. Я резко села на кровати, дико оглядываясь по сторонам; надо сказать, увиденное не могло не шокировать.

Пристанищем моим служила громадная комната, обставленная в столь любимой Ящерицей зелёно-желтой цветовой гамме. Я лежала на громадной кровати с развевающимся балдахином, сделанным из лёгкой полупрозрачной ткани; изящная обстановка комнаты, безликая, но уютная, позволяла предположить, что я нахожусь в одном из женских гостевых покоев, образчики которых были в каждом богатом доме. Несомненно, это было лестно: насколько я знала, обычно такие комнаты предоставляли путешествующим пэри, либо, в порядке исключения, купеческим дочкам.

Осторожно поднявшись, я обнаружила, что лежу под тонким покрывалом совершенно обнажённой — если не считать одеждой овальный амулет на шее. Очевидно, маги раздели меня, пока лечили; отринув возникшее было смущение, я напомнила себе, что это вполне разумно с их стороны. Но необходимо было отыскать какую-нибудь одежду: расхаживать в таком виде по резиденции ящериц было бы, мягко говоря, неприлично.

Впрочем, долго задаваться этим вопросом не пришлось: кто-то заботливый и предусмотрительный оставил на тумбочке у кровати тёмно-бордовую накидку, широкий белый пояс и мягкие домашние ботти. Наслаждаясь тем, как дорогая ткань ласкает воспаленную кожу, я мысленно признала, что вкус на вещи у Эстатры Ящерицы просто отменный. Отбросив на время все посторонние мысли, я направилась к высокому зеркалу, занимавшему, без преуменьшений, половину стены.

Что сказать? Этот цвет, напоминавший о загустевшей крови, мне был действительно к лицу, оттеняя почти прозрачную бледную кожу с чуть синеватыми прожилками вен, розовые глаза и белоснежные волосы. Даже ожоги и синяки, полузажившие, но ещё заметные, не испортили мне удовольствия.

Впрочем, насладиться долго мне не позволили: дверь с грохотом распахнулась, явив моему взору Эйтана. Взгляд Наследника Ишшарры метнулся к кровати, пробежал по комнате и остановился на мне. В серых глазах начало разгораться безудержное, холодное пламя ярости.