Шанс дается лишь раз (СИ)

Оглавление

— Мой сын там сгорел!!! Мой дом сгорел!!! Я говорил им, что склад взорвётся, а они кричали, что этого не будет! Мне сказал дух, посланный Солнцем, а они мне не верили! Смотри теперь, ненастоящий Император Экис! Ты блуждаешь в темноте — я стану твоим факелом!!! Смотри!!!

С этими словами безумец вытащил из кармашка один из зелёных пузырьков, в которых обычно хранился законсервированный магический огонь, и под судорожный вздох толпы вылил его содержимое на себя.

Несколько мгновений ничего не происходило; я уж подумала было, что огонь не настоящий, когда вокруг тела человека мигнул синий ограничивающий круг, подтверждая — магия нашла свою цель.

Мужчина начал гореть; его истеричные выкрики быстро сменились воплями боли; нестерпимо запахло горелой плотью.

Люди, как завороженные, смотрели на происходящее. Они застыли, как мелкий зверёк перед удавом, и разом распахнули глаза пошире, упиваясь отвратительным зрелищем.

Именно в тот момент я поняла, что толпа и личность — сущности, имеющие совершенно разную психологию. Там, где один человек, вполне возможно, и вмешался бы, каждый член большой группы думает: «Пусть кто-то. Почему я?» Именно этот коллективизм делает народы управляемыми; в экстремальной ситуации им проще сделать то, что скажут, а не то, что следовало бы.

Опять же, толпу привлекает смерть; учуяв запах крови, она становится неуправляемой — и покорной. Люди перестают думать и становятся очень похожи на животных. Стадных животных.

Дышать было тяжело; эмоции толпы душили и подавляли. Запах горелой плоти, боли и дыма щекотал ноздри, вызывая отвращение и странное возбуждение.

— Дорогу! — пронесся над оцепеневшей толпой чей-то голос, — Пропустите, именем Императора!

Я, вторя жесту остальных, медленно повернула голову в сторону, откуда доносился звук, и едва смогла сдержать обречённый стон: десяток курсантов под предводительством статного мужчины, очевидно, преподавателя, проталкивались сквозь толпу в нашу сторону.

— Кретин, — зло прошипел Эйтан, глядя на мужчину. Я открыла рот, дабы выразить полное и безоговорочное согласие, но слова застряли у меня в глотке: в самом конце процессии курсантов, исподлобья поглядывая на окружающих, плёлся хорошо знакомый мне человек.

— Микеш… — выдохнула я тихо, но Змей, кажется, расслышал. Глаза его странно сузились, когда он проследил мой полный отчаянья взгляд.

— Он не должен тебя узнать, — напомнил Эйтан, и в голосе его холод заплескался краеугольными льдинками, — Ты все равно ему уже ничем не поможешь. Оставь это на волю крылатой Танни-ти.

Словно вторя словам принца, толпа, подстрекаемая отдельными активистами, пришла в движение. Людское море заколыхалось и заволновалось, и растерянность в нём переросла в агрессию.

— Собаки Экиса!!! Бейте их!!! — предсказуемо закричал кто-то из экзальтированных зазывал. И на площади разверзлась Бездна.

Хочешь направить людское стадо — дай ему цель, врага, который будет олицетворять всё то, против чего эти особи пытаются бороться. И этой самой мишенью не обязательно должен быть человек, действительно имеющий хоть какое-то отношение к проблемам озверевших людей. Главное — символ: на них помешаны все безумцы.

Прошли годы, но даже сейчас, вспоминая сгрудившихся в центре площади мальчишек, которые просто оказались не в то время и не в том месте, я испытываю глухую боль. Бросая последний, прощальный взгляд на Микеша, выхватившего практически бесполезный в такой ситуации меч, я перестала, наконец, обманывать саму себя и признала: чтобы добиться чего-то в политике и встать рядом со Змеем, нужно будет идти по чьим-то жизням, не оглядываясь.

В горле встал ком, но я проглотила непрошенные слёзы: они могли повредить грим. Мысленно пожелав брату Мариты удачи, я выкинула из головы все мысли о нём; впереди была цель, и ничто не должно было отвлекать от неё.

Следуя за служительницами Павильона, мы бежали, не оглядываясь. Скоро до наших ушей долетел шум беснующейся толпы: беспорядки, словно опухоль, начали шириться по столице.

У Шестых Ворот нас поджидал неприятный сюрприз: они оказались закрыты, а серьёзные стражи с арбалетами, расположившиеся по всему периметру укреплений, мало напоминали дружелюбный комитет по встрече долгожданных гостей. Если мыслить логично, место было выбрано идеально: в этой точке извилистые стены шестого и пятого уровней столицы ближе всего подходили друг к другу, разделяемые лишь широкой площадью. Каменные же здания, вплотную примыкающие друг к другу, располагались так, что покинуть площадь можно было только через один из двух входов. Мне подумалось, что, возможно, скоро мы превратимся в декоративные подушечки для стрел. Сказать по правде, хорошего настроения это не прибавляло.

— Кто такие? — грубо спросил серьёзный усатый мужчина с равнодушными чёрными глазами, небрежно поигрывая арбалетом.

Одна из девушек, красивая темноволосая компаньонка, сопровождаемая аж тремя прислужницами, выступила вперёд, высоко поднимая над головой два украшения. Кулон, аналог которого до поры хранился у меня в кармане, был символом компаньонок, работающих в Павильоне Цветов; Перстень Старшей Служащей, украшенный Императорским гербом, явно намекал, что девушка заведует работой служащих Павильона. Статус это был весьма почетный, и, чтобы заработать его, необходимо было иметь немало выдающихся качеств.

Стражник, видимо, также впечатлённый, чуть сбавил обороты и почтительно, но не подобострастно, проговорил: