Царство. Возвышение Тьмы (ЛП)

Оглавление

— Если можешь, просто разрежь тот последний кусок козьего мяса. - сказала мама, указывая на большой кусок розового сырого мяса на деревянной стойке. На нем по-прежнему было немного кожи.

Клод пошел к нему, не осмеливаясь вдохнуть тяжелый аромат мяса. Он держал нож над ним, желая воткнуть его в мясо, но он не мог остановить тошноту, которая подходила к горлу. Он все еще слышал людей на площади. Их смех стал громче и стих за несколько минут. Мужчина, кто бы он ни был, был мертв.

Клод закрыл глаза, когда он сделал первый разрез. Он почти прошел через мясо, когда входная дверь в доме с шумом распахнулась. Вошел его отец, его кожа покрылась потом. Когда он увидел Клода, который стоял там, сгорбившись над стойкой, отец усмехнулся.

— Парень, что я тебе говорил? - спросил он. - Это женская работа. Я не хочу больше видеть тебя на кухне.

Клод вытер руки о перед штанов, затем присоединился к своим братьям на полу. Он сделал вид, что его интересуют их игрушки, но его плечи были напряжены. Он знал, что Энзо и Жак тоже почувствовали это. Они стали тише, когда отец вошел, они почти шептали.

Их отец двигался неуклюже по кухне, открывая шкафчики и хлопая, закрывая их. Он был великаном, с широкими плечами и огромными, мясистыми руками. Его волосы были густыми и жирными, и от него всегда пахло прокисшим вином. Он наклонился к нижнему шкафчику и, наконец, нашел свою бутылку рома. Он сделал несколько быстрых глотков, а затем кинул накидку на кухонной стол.

Было так трудно отвести взгляд от него. Это был мешок из мешковины в темно-коричневых пятнах. Были отверстия для глаз и тонкая струна, которая бежала вокруг шеи, поддерживая равновесие. Глупая шутка, подумал Клод. Все горожане знали, что его отец был палачом, не так ли? Зачем притворяться? Его отец всегда тратил деньги на необходимые вещи (куры, рис, ткани...ром) на следующей недели после казни. Он использовал те же монеты, которые ему только что заплатили. И даже если бы он их не использовал, он все равно был своеобразным. Эта неравномерная, полупьяная походка, которая была обычной для него. Как кто-то мог перепутать палача с кем-то другим?

— Что ищешь, парень? - спросил отец, увидев, что Клод смотрит на накидку. - Она пугает тебя, ведь так?

— Артур, пожалуйста, оставь его в покое. - тихо сказала мать Клода. - Пожалуйста.

Его отец сделал еще два глотка из бутылки рома, пристально глядя на своего старшего сына.

— Всегда защищаешь его...

Клод знал, что произойдет, и он взял себя в руки, как будто его отец уже держал его. Он схватил руку Энзо и повел его к задней двери.

— Иди дальше играй. - сказал он, толкая плечом Жака. - Иди, сейчас же. Не возвращайся, пока я не скажу.

Самые маленькие мальчики были еще не за дверью, когда его отец начал.

— Ты знаешь, что горожане думают о тебе? - спросил он. - Они думают, что ты ничего не стоишь. Ты ничто. Их сыновья помогают отцам на полях. Некоторые из них собираются воевать. А ты даже не можешь смотреть на то, как отрубают голову человека, без приступов рвоты в кустах.

Клод не отрывал глаз от пола. Энзо оставил одну из деревянных лошадок там, и он уставился на нее, заметив, как свет из окна бросает тень на пол. Он всегда возвращался мыслями в одно и то же воспоминание, которое могло унести его отсюда. Лили стоит у ручья и собирает цветы. Лили, смотрит на него и видит, что он тоже смотрит на нее, глядя в ее бледно-голубые глаз и на ее черные волосы, заметив, что ее корсет, намок спереди. Лили улыбается ему в ответ.

Она была на три года моложе его, дочь деревенского кузнеца. Ее родители не осуждали бы брак, когда ей исполнилось бы пятнадцать, но он был уверен, что она была предназначена для него. Каждый раз, когда они проходили по деревенской площади или он встречался с ней взглядом в церкви, он был еще уверенней. Однажды, они будут вместе. Однажды, она будет принадлежать ему.

Клод услышал некоторые из слов: бесполезный, трус, ни на что не годится. Его мать пыталась защитить его (да благословит ее Господь, она всегда старалась), но ничто не могло изменить мнение его отца, как только он решил его. Клод не ответил. Он закрыл глаза, пытаясь представить Лили в тот день возле потока, но это только разозлило его отца еще больше. Потом он встал возле стола, сняв свой ремень, и складывая его в руке. Он поднял руку для первого удара, когда они услышали крик мальчиков снаружи.

— Мама! Папа! - кричал Энзо. - На помощь, папа, на помощь!

Так как он был пьян, их крики разбудили отца от гнева. Он направился к задней двери, которую Клод и его мама закрыли. Когда они вышли на улицу, вечерний солнечный свет пробивался сквозь деревья. Энзо и Жак стояли на краю леса, глядя на двух мужчин, которые приехали на лошадях. Клод никогда не видел их раньше - они наверное были из другой деревни, прокладывали свой путь через лес. Один из мужчин был еще на коне, но другой упал на землю.

— Боже мой, что случилось? - спросила мама Клода, глядя на мужчин. Мужчина, который лежал на земле, изгибался от боли. Его кожа была странного розоватого цвета, а кровь из носа капала на траву.

— Он болен... - сказал мужчина на лошади. Клод мог сказать, что он даже умирает; его пальцы были черно-зеленые. У него были гигантские, опухшие шишки на шее. - Пожалуйста, нам нужна...

Он пытался что-то сказать. Клод осматривал леса за ними, зная, что они, должно быть, пришли из леса. Полутораэтажный дом их семьи сталкивался с деревьями, блестящие зеленые холмы исчезали за ними. Он слышал о чуме, которая уничтожала все столетиями раньше. С тех пор были рецидивы, но была ли это она? Откуда он мог знать, как она выглядит вблизи?