Выбери любимый жанр

Оценить:

Любовная связь напоказ

Оглавление

– Но оно подлежит обсуждению?

– Нет.

Она прикусила губу:

– Понятно.

– Не могу тебя ни в чем обвинить, если это тебе не понравилось.

Она сразу не нашлась что сказать, но потом решила, что не вправе осуждать его за осторожность. Хотя почему он не сказал этого раньше? Ведь после их близости его слова прозвучали немного нечестно.

– Не поздновато ли заводить об этом речь? Тебе не кажется?

Дан нахмурился:

– Да, извини. Надо было мне все сказать вчера вечером. Но я забыл обо всем на свете, и об этом предупреждении тоже.

Зоя усмехнулась:

– Все в порядке. Смею надеяться, что это я сбила тебя с толку. И все-таки – почему три?

– Что?

– Ну, почему не два, или четыре свидания, или еще сколько-то. Почему именно три?

– Не знаю, – пожал он плечами.

Однако Зое этот лаконичный ответ пришелся не по вкусу. И она оставалась в недоумении.

– Смею предположить, – она постучала пальцами по коже под нижней губой, – что благодаря лимиту в три свидания тебе нет необходимости слишком много о себе рассказывать, не надо вести пустые разговоры и терпеть надоедливые приставания. Поматросил – и бросил.

– Ты все очень огрубляешь, – посетовал он, однако она обратила внимание, что возражать он не стал.

– Я ничего такого не думаю. Это твоя жизнь и твои правила, а не мои. Ну и как результаты?

Он удрученно улыбнулся:

– Не очень впечатляющие, если честно.

– То есть не многие женщины остаются с тобой больше чем на одну ночь? Ты меня поражаешь.

– Почему? Ты же не входишь в их число?

Хм-м. Он все понимает с полуслова.

– Ты прав, хотя и только в этом. Но если ты так не хочешь рассказывать о своих любовных связях – почему бы нам не заключить соглашение о конфиденциальности?

Он выстрелил в нее взглядом, словно эта мысль никогда не приходила ему в голову:

– А ты согласишься на это?

– Конечно, хотя сомневаюсь, что кто-то бы еще отнесся к такому предложению серьезно. А мне ничего другого не остается.

– А почему нет?

– Потому что ты – как бог. – Она махнула рукой в его сторону, а потом в свою. – А я… ну… а мне до богини далеко.

– Не знаю, не знаю, – сухо промолвил он. – Сегодня ночью ты временами была божественна.

– Да, ну, ты действовал на меня вдохновляюще.

В ее голове мелькнули картины прошедшей ночи.

И в его голове тоже, подумала она, судя по установившейся на несколько секунд тишине.

– Ты вообще видела статью о нас с тобой? – наконец спросил он, отвлекая ее от приятных воспоминаний.

– А? – переспросила она, слегка побледнев.

Дан протянул руку к своему мобильнику, пощелкал клавишами, повернул дисплей и протянул ей:

– Взгляни на это.

Взяв у него телефон, Зоя начала читать, и ее сердце замирало с каждым словом. Первой шла сенсационная новость об их помолвке, поданная в крайне мелодраматическом тоне, настолько далеком от будничной действительности, насколько это вообще возможно. Затем шел абзац о ней самой как об особе скучной, неромантичной и вообще незначительной. Дальше шли похвалы Дану, его талантам рекламщика, исключительности как мужчины и его женщинам. О последних говорилось много и подробно.

– Теперь понимаю, – сказала она, дочитав. – Неудивительно, что ты стараешься этому помешать.

– У меня не было выбора.

Она протянула ему телефон:

– Разумеется, не было. То есть правда? Неужели правда кто-нибудь поверил, что мы помолвлены? Блестящий сердцеед Казанова – и глупенькая любительница статистики? Ха-ха. Не могу в это поверить.

– Что? Нет. Я не это имел в виду. – Он смерил ее взглядом и насупился. – Боже, они ведь писали о тебе со знанием дела, не так ли? – тепло промолвил он.

– Кто это – они?

– Твои мучительницы.

– Не понимаю, что ты хочешь сказать.

– Прекрасно понимаешь.

– Могли быть и они, – пожала плечами она.

– Только «могли бы»?

– Ладно, начинаю уважать себя на два грамма сильнее. Но я все равно ничего не могу с этим поделать.

– Если ты так считаешь.

– Считаю.

– Одного не могу понять. – Он откинулся назад на подушки и положил руки за голову. – Почему они выбрали мишенью именно тебя?

Вмиг растерявшись от него такого – широкоплечего мощного с открытой грудью, – Зоя судорожно сглотнула и поспешно отвела взор от его мускулистого тела и лица, чтобы попытаться сосредоточиться.

– Почему они не могли? – пробормотала она.

– Не похожа ты на удобную мишень.

– Ты знаешь меня сорок восемь часов. А мне тридцать два года.

– Расскажи мне о себе больше.

Зоя нахмурилась:

– Зачем? Разве не от таких откровений ты ограждаешь себя своим правилом трех свиданий?

– Просто мне хочется, чтобы у нас был еще вечер вторника, только и всего.

Может, решила Зоя, она и правда перед ним в долгу, особенно после его столь серьезной помощи.

– Хорошо. Думаю, я всегда была нелюдимой.

– В школе?

– Везде. С малых лет ни с кем не могла найти общий язык. – Она тихо вздохнула. – В первых классах все дружили небольшими компаниями, а меня их разговоры не интересовали. Во что-то они увлеченно играли, а я только гадала – зачем им это надо? Какой в этом смысл? И я просто стояла в сторонке, ни с кем не общалась, и меня не приглашали на дни рождения и другие детские праздники.

– Это тебя беспокоило?

– Немного. Больше потому, что я не знала, как мне быть.

– А в старших классах?

Она скривилась:

– О, здесь все пошло намного хуже.

– Почему намного?

– То, что раньше делалось бессознательно, стало делаться вполне осознанно. – Она сокрушенно покачала головой и стрельнула в него взглядом. – Если девочки-тинейджеры сбиваются в шайку… Лучше им под прицел не попадаться.