Сорвать маску

Оглавление

– Если бы ты рассказала мне об Арчи, это бы все изменило.

– А что было бы по-другому? – воскликнула Арабелла. – Прошлое? Тот факт, что ты заплатил миссис Сильвер, чтобы переспать со мной? Купил меня у нее? Сделал меня своей любовницей?

Он содрогнулся, словно жестокие слова причинили ему боль. Но Арабелла не могла остановиться – она хотела, чтобы он понял.

– Я верила, что ты тот, кто разбил мое доверие и мое сердце, бросил меня, когда мне было всего девятнадцать лет, оставив опозоренной, незамужней, беременной. Человек, решивший купить меня для удовлетворения своих низменных желаний. – Она безжалостно смотрела ему в глаза. – И что, ты считаешь, будто я отдала бы Арчи человеку, которому не доверяла? На которого злилась и даже не испытывала симпатии, считала безжалостным, надменным эгоистом, способным причинить боль кому угодно? Какой я тогда была бы матерью для нашего сына, Доминик?

– Я понимаю твои мотивы, Арабелла, но…

– Никаких но! – Должен же он понять. – Я сделала то, что должна была, ради Арчи. Я всегда буду поступать ему во благо, защищать его, что бы ты ни говорил.

Они посмотрели друг на друга.

– Ты вообще рассказала бы мне о его существовании, если бы правда не выплыла наружу?

Смогла бы она сделать это?

– Не знаю, – честно ответила Арабелла. – Я почувствовала, что между нами многое изменилось. И, несмотря на все, что, как мне казалось, совершил, ты по-прежнему мне не безразличен. Более того, возможно, ты чувствуешь то же самое.

Слова повисли в воздухе, смутив их обоих, и она мгновенно пожалела о сказанном. Гордость Арабеллы оставалась слишком уязвимой, было бы совсем несложно растоптать ее остатки. Она отвернулась, но Доминик притянул ее к себе.

– Ты никогда не была мне безразлична, Арабелла, – произнес он решительно и убежденно, крепко сжимая объятия. – Что бы я ни говорил, ослепленный обидой и болью, не считай, будто я утратил чувства к тебе.

Он прижался к ее лбу своим.

– Что же мы будем делать теперь? – Этот вопрос Арабелла непрестанно задавала себе.

– Не знаю. Я уверен только в одном: я не хочу снова потерять тебя. И я не хочу потерять Арчи.

На следующее утро Арчи проснулся, охваченный радостным возбуждением, и сладко потянулся. Мальчик не мог говорить ни о чем, кроме Доминика.

– Мы будем играть в лошадок! – с гордостью заявил он Арабелле, которая никогда еще не видела сына таким улыбчивым и счастливым.

Миссис Тэттон, напротив, была бледна и казалась утомленной. За последние дни она словно состарилась на несколько лет. На лице появились морщины, под глазами залегли тени.

– Ты плохо себя чувствуешь, мама? – с беспокойством спросила Арабелла, поглядывая на мать, боясь, что события последних дней стали для нее слишком тяжелым ударом.

– Я устала, Арабелла, только и всего. С того злополучного дня я почти не сомкнула глаз.

– Мама… – Молодая женщина подошла к ней и нежно погладила по руке. – Возможно, тебе следовало бы вернуться в постель?

– Не вижу смысла, если я не могу спать. – Миссис Тэттон покачала головой. – О, Арабелла, как жаль, что ты не желаешь видеть истинного лица Доминика Фернекса! Мне причиняет боль твоя легкомысленная вера в его ложь.

– Какие причины у него могут быть для лжи?

– Например, желание забрать ребенка, не покидая твоей постели!

– Поверь мне, мама, – покачала головой Арабелла. – Он не лжет.

– Прости меня, деточка, но мне нелегко поверить в это. Несмотря на красивые слова, Арабелла, он предан лишь себе и своему титулу, и как только найдет себе подходящую невесту, бросит тебя, как это случилось в прошлый раз, и заберет с собой ребенка.

– Ой, мама, ты неверно истолковываешь его намерения.

– Нет, Арабелла, это тебе не хватает здравого смысла. Я не могу стоять в стороне и наблюдать за тем, как он снова разрушает твою жизнь. Что еще должно случиться, чтобы ты, наконец, осознала это? Или хочешь, чтобы в тебе снова зародилось его дитя, а Доминик оставил тебя, прежде чем ты узнаешь о своем положении?

Арабелла, ошарашенная словами матери, уставилась на нее.

– Бабушка, посмотри на меня! – радостно прокричал Арчи. – Я лошадка и жду Доминика! – Он запрыгал вокруг миссис Тэттон, дергая ее за подол платья.

– Хватит нести чушь, Арчи, посиди спокойно хоть немного! – резко бросила мать Арабеллы, жестом отгоняя ребенка. – Я не хочу больше слышать ни слова о Доминике Фернексе!

У Арчи задрожали губы, но Арабелле пришлось проглотить колкий ответ, готовый сорваться с языка. Вместо этого она повернулась к мальчику и спокойно произнесла:

– Бабушка устала, Арчи. Ей нужно побыть в тишине и покое. Иди поищи Чарли, и мы отведем его на прогулку в парк. – Повернувшись к матери, Арабелла добавила: – Мы оставим тебя отдыхать, мама.

– Извини, Арабелла, – тихо произнесла пожилая женщина. – Не хотелось кричать на него. Просто я очень беспокоюсь о нас всех.

– Знаю, мама. – Арабелла поцеловала ее в щеку. – Попытайся отдохнуть, тебе станет лучше. Мы скоро вернемся.

Миссис Тэттон кивнула, глядя им вслед.

Доминик снова не сомкнул глаз до самого рассвета. Он отменил все встречи на эту неделю, отказался выйти к Хантеру, когда тот зашел проведать его, и сидел в одиночестве, весь в мыслях об Арабелле, Арчи и том кошмаре, в который превратились их жизни по вине его отца. Доминик понимал, еще слишком рано ехать к ним, но, не выдержав, велел оседлать коня. Вскоре он не спеша направлялся на Керзон-стрит с аккуратным свитком, перевязанным ленточкой, в кармане.

Джеммел провел его в дом, и, ожидая прихода Арабеллы в гостиной, Доминик заглянул за занавеску, где Арчи любил играть. Его взору предстало настоящее логово пятилетнего сорванца. Доминик отодвинулся от окна, услышав чьи-то шаги на лестнице, затем в коридоре. Но в комнату вошла вовсе не Арабелла.