Крепость

Оглавление

– Да? – Эссен удивленно поднял бровь. – Может, вы поясните мне свою мысль?

– Я шел за флагманским кораблем и не имел права разрывать линию. – На сей раз Стюарт говорил негромко, опасаясь за свои раны. – Я не имел права бросать товарищей, тем более что часть экипажа, включая и моих людей, не поддержала бы меня. Сам я намерен мстить за своих людей, которых эти желтые макаки недавно перерезали. И наконец, мы были обязаны прикрыть «Херсон».

– Вы говорите как мужчина. – Эссен задумчиво кивнул. – Впрочем, я вас трусом никогда не считал. Вот только делать вы обязаны были совсем другое. У вас радиостанции на кораблях установлены для чего? Еще до начала боя вы должны были скоординировать действия друг с другом и со мной. А видя, что японский крейсер отходит и опасности для «Херсона» больше нет, вы должны были преследовать японцев, держась от них на безопасной дистанции и предоставив решение вопроса орудиям «Рюрика». Молчите, я сам знаю, что это не принесет славы, но зато и ненужных потерь удалось бы избежать. А сейчас что? Два вспомогательных крейсера из четырех небоеспособны. И продолжать поход в нынешнем составе нет смысла, поскольку в первый же шторм ваш «Морской конь» отправится на дно, да и «Енисей» тоже далеко не уйдет. И что прикажете делать? Наворотили дел, сопляки!

Ответом ему было гробовое молчание. А что говорить? Как всегда, кто-то заваривает кашу, а кому-то предстоит ее расхлебывать. Эссен, чувствуя, что ложкой придется орудовать ему, лишь вздохнул:

– Значит, так. Лейтенант Полищук. Швартуйте «Енисей» к борту «Рюрика», будем догружаться углем. Потом догружаете «Херсон» и вместе с капитаном Стюартом возвращаетесь на базу – в нынешнем состоянии вашим кораблям в море делать нечего. Займитесь ремонтом и постарайтесь хоть немного привести их в порядок. Можете использовать оставшиеся пушки из наших трофеев. Лейтенант Иванов. Сдадите корабль помощнику, перейдете на борт «Рюрика». Вашей храбрости мы найдем лучшее применение, чем раз за разом бездумно рисковать всеми нашими запасами. Вопросы есть? Вопросов нет, все свободны.

Офицеры выходили из адмиральского салона молча, словно оплеванные. Лейтенант Иванов шел с прямой спиной, будто великомученик, ловя на себе сочувственные взгляды остальных. Когда дверь закрылась, Бахирев, присутствовавший при разносе, обернулся к Эссену:

– Николай Оттович, ты палку-то не перегнул? Мальчишки, конечно, но жалко их…

– А меня кто пожалеет? – сварливо поинтересовался адмирал. – Да, из этих троих двое мальчишки, а третий, считай, вольнонаемный и человек гражданский. Но где лучших-то взять? Вот и вожусь, с кем приходится. И если человек непригоден для своего места, я его снимаю, пока он не угробил корабль.

– Так уж и непригоден? – Бахирев прищурился. – Командует он неплохо, и команда его уважает, да и сам бой провел в общем-то грамотно. Ошиблись остальные…

– Он ошибся, не выполнив приказ. Дважды.

– Не то чтобы не выполнив, а… скажем так, обойдя.

– Ох, Михаил Коронатович… Не надо, а, – устало вздохнул Эссен. – Мне еще адвокатов тут не хватало. Плохо не то, что он обошел приказ, а то, что не соображает, когда его можно игнорировать, а когда нет. Он – прирожденный авантюрист, и на мостике миноносца таким самое место. Но не в качестве командира корабля, от которого зависит наше выживание в этом мире. Так что пускай лучше будет под рукой, а там, бог даст, подберем ему что-нибудь более подходящее, чем «Херсон». А пока пускай немного подумает над своим поведением.

– Ну, если в воспитательных целях…

– Именно. Впрочем, куда больше меня сейчас другое волнует.

– То, что наши возможности ограничены?

– Да. Из-за этих щенков, которым удача вскружила голову…

– Так, стоп. – Бахирев слегка прихлопнул ладонью по столу. – Ты, Николай Оттович, меня извини, но знакомы мы не первый год, а потому я тебе сейчас начистоту скажу, а ты не обижайся. Да, мальчишки виноваты. Да, им первый успех глаза застил. Только не забудь, у них – никакого боевого опыта. Абсолютно! Самые боеспособные кадры мы держим на «Рюрике», и это оправданно, вот только обучить воевать тех, кто ходит на вспомогательных крейсерах, некому. Я считаю, они неплохо держались в том бою. А что неверно поступили – так это ты, как командующий, должен был предусмотреть, что они могут повести себя подобным образом и отдать четкие, недвусмысленные приказы. Ты привык, что у тебя командиры кораблей – ветераны, которым ничего не надо разжевывать. Отвыкай. Сейчас все приходится начинать с нуля. И хорошо еще, что теперь у тебя появились обстрелянные командиры. В следующий раз они, я надеюсь, будут осторожнее и ошибок не повторят.

– И я… надеюсь. А еще надеюсь, что ты уймешь, наконец, орлов из кают-компании.

– А что случилось? – Командир «Рюрика» выглядел слегка удивленным.

– А то, – сварливо ответил Эссен, – что они у тебя немного потеряли чувство реальности. Ты думаешь, я не знаю, что меня едва не в полный голос называют трусом?

– Это кто?

– Да все та же бравая молодежь, естественно. Нашим старикам все понятно, но почему-то они никак не могут вправить мичманам да лейтенантам мозги. Тем, видишь ли, не нравится, что мы, вместо того чтобы героически топить японский флот, охотимся за транспортами.

– Гм… Я вправлю мозги старшему офицеру, а он вправит им. Но, честно говоря, слышу обо всем этом впервые.

– Потому что не лезешь в дела кают-компании. Может, и правильно, традиции надо чтить, но так мы бунта дождемся. Они ведь считают, что наш корабль способен угробить на выбор любой корабль японцев, и должен это сделать во славу русского оружия.