Выбери любимый жанр

Оценить:

Мир Трех Лун

Оглавление

Доступ к книге ограничен фрагменом по требованию правообладателя.

– Евгений, то есть Юджин, – сказал я, – сын кузнеца. В общем, Смитсон.

– Потащили, – ответил он. – Юджин, сын кузнеца.

Когда оказались рядом, задевая друг друга плечами, он спросил шепотом:

– Ты из армии принца?

Я ответил так же тихо:

– Какого принца?

Он быстро оглянулся по сторонам.

– Ладно, не говори, если нельзя. Но хоть какие-то новости?.. А то мы тут, как понимаешь, отколотые камешки в яме.

Я сказал совсем тихо:

– Я из леса. Дальнего. Дремучего. Мы вообще не знали, что на свете еще люди.

Он смерил меня цепким взглядом:

– Судя по твоим непонятным штанам, в самом деле только что вышел оттуда. Ладно, потащили, а то гад уже смотрит в нашу сторону. Если возьмет плеть и сделает шаг, уже не станет возвращаться!

Плиту мы кое-как оттащили на площадку, где их поднимают наверх, надсмотрщик не дал нам отдышаться и снова погнал обратно.

Я взял кирку, с каждым взмахом эта штука все тяжелее, в мышцах уже горячо, молочная кислота постепенно пропитывает каждую клеточку, это не гантельками махать…

Руки налились нехорошей тяжестью, я тяжело дышал, со лба срываются крупные капли мутного пота, а совсем близко прогремел зычный голос рыжебородого мужика, он все поглядывал на солнце, щурясь и закрывая глаза ладонью:

– Зеленое!.. Сейчас вылезет зеленое!..

Заключенные всполошились, кто-то выронил кирку, та со звоном скатилась в расщелину, все вскинули головы.

Надсмотрщик заорал:

– Что такое?.. Кто бросил работу?.. Бунт?

Он выдернул из-за пояса плеть и ринулся в нашу сторону, огромный и лютый, переполненный праведным гневом на лодырей, из-за которых достается и ему.

Рыжебородый прокричал ему навстречу:

– Зеленое сейчас выйдет!.. Все в укрытие!

Надсмотрщик рявкнул:

– С какой стати, оно всего неделю тому…

– Да посмотри сам, – крикнул Вуди.

Надсмотрщик поднял голову, с его бычьей шеей это непросто, но вперил взгляд свиных глаз не в зенит, а в край котлована, где верх начал быстро окрашиваться в ярко-зеленый цвет.

– Всем в укрытие! – заорал он и со всего размаха хлестнул по чьей-то спине. – Чего стоишь на дороге? Прячься!

И сам ринулся с несвойственной ему прытью под защиту нависающих скал.

Я все еще топтался с раскрытым ртом, как меня грубо ухватил за руку Мэтью, дернул на себя и затащил под навес из камня.

– Ты что за дурак?

– Я ж не знал, – промямлил я. – У нас в лесу…

Он прервал зло:

– Да знаю, у вас в лесу одни дураки!.. Но здесь под зеленое лучше не попадаться. Впервые слышишь?

– Впервые, – ответил я честно.

– Эх, – сказал он с досадой, – и где только такие дурни живут? Мне бы туда, что ли…

Дрожь прокатилась по моему телу, я стиснул челюсти и сжал кулаки так, что ногти впились в кожу. Верх противоположного края котлована вспыхнул зеленым огнем, тут же блистающая изумрудная волна побежала по стене вниз.

Я слышал голоса, заключенные вроде бы все в укрытиях, а зеленый огонь опустился на дно, пробежал по камням, мне даже почудилось, что они плавятся, как при страшном жаре, но нет, все на месте, а зеленая волна помчалась к нам.

– Подтяни ноги, – велел Мэтью.

Я пугливо поджался, солнце по небу двигается с непривычной для меня скоростью, странное тепло охватило щиколотки, добралось до голени, я не успел вскрикнуть в ужасе, как заметил, что на той стороне котлована быстро опускается темная тень.

Мэтью шумно перевел дыхание, на его лице проступило любопытство.

– Ну как?

– Что?

– Солнце, – сказал он, – говорят, как будто огненные муравьи бегают и кусают.

– Нет, – ответил я. – Просто тепло. Словно окунул ноги в теплую воду. Да и то ненадолго.

– Пронесет, – сказал он, но я не уловил в его голосе уверенности. – Это ничего. То ли дело попасться, когда три луны…

Договорить он не успел, послышался зычный крик надсмотрщика:

– Заснули? Все на работу!.. Быстро, быстро!

Донесся смачный шлепок, кто-то болезненно вскрикнул. Мэтью внезапно остановился, словно его дернули сзади, покрутил головой:

– Опять…

В голосе было столько досады, что я испуганно покрутил головой по сторонам.

– Что? Где?.. Вроде ничего…

– Мрамор, – сказал он мрачно. – Посмотри.

Рядом кто-то раньше меня понял, в чем дело, ругнулся. Я тоже посмотрел, но ничего не понял, мрамор как мрамор, слегка розовый, иногда с зелеными прожилками, что делает его похожим на малахит, но ничего необычного.

– А-а, – сказал я с потрясением всего моего существа, – зеленое солнце поменяло мрамору цвет?

– Вот-вот, – прорычал он. – А с такими разводами он не такой ценный.

За его спиной Вуди сказал сердито:

– Все одно ломать по две плиты в сутки!.. Какая разница?

Мэтью буркнул:

– Разница есть, но не для вас. Ладно, работаем!

И хотя опустили меня в каменоломню чуть ли не под вечер, но остаток рабочего дня тянулся и тянулся. Я едва удерживал выскальзывающую из потных ладоней кирку, удары все слабее, но если промахнусь и попаду себе по голени, удар точно слабым не покажется.

Когда прозвучал басовитый сигнал отбоя, я едва дышал и почти не стоял на дрожащих ногах. Вуди подхватил под руку и отвел к жалкому костру, где на углях поджаривают ломти мяса. Там же огромный котел, пахнет отвратительно, но в желудке требовательно квакнуло.

Вуди налил в глиняную миску горячей похлебки, сунул деревянную ложку.

– Ешь, но не разбей миску! Иначе за новую либо сутки без еды, либо проработаешь еще и ночь, пока другие спят.

– Не разобью, – пообещал я.

Пока ел, присматривался к остальным. Две трети точно уголовники, что-то у таких людей общее, но остальные могут быть в самом деле мятежниками, что за «правду и свободу». Как, к примеру, этот же Вуди. Хотя не у всех же на лицах написано, что ломброзовцы. Могут быть с виду и херувимчиками.