Эволюция - первый шаг к бессмертию (СИ)

Оглавление

Проведя карточкой по считывателю, я понял, что она не моя: красный огонек продолжал гореть.

— Этого еще не хватало! — я снова провел, но результата не последовало. На карте красовалось: «Джеймс Стивенсон, каюта 00040».

Вероятно, он взял со стола по ошибке мою карточку. Его логово было на четыре этажа выше. Пришлось дойти до лифта, который находился метрах в трехстах от меня.

Лифта не было минут пять, а когда двери открылись, то в нем стояли Бейкерс и Соколов. По углам щемились их подручные.

— А, код 12.22, как настрой? — спросил Бэйкерс.

— Боевой, генерал. Как всегда, — ответил я.

Соколов одобрительно кивнул, дальше ехали молча. Поднявшись на этаж воинов, я немного удивился. Ботинки военных вместе с носками стояли у порога каждой каюты, от этого запах в коридоре был крайне тяжелый — еда попросилась обратно на выход. Я быстро стал искать необходимую каюту.

— Он не расстроится, если дождусь его внутри, — подумал я и без промедления зашел внутрь.

На стенах висели разные фотографии в рамках. Кажется, Джеймс был во всех возможных уголках света. На одной из фотографий была Африка: Джеймс стоял в центре компании темнокожих крепких парней с автоматами, на нем висело ожерелье из долек яблок, которые чередовались с какими-то экзотическими цветками.

— Черт, это же не яблоки, — я снял фото со стены и посмотрел ближе. — Это ясе уши! Ужас!

Я бросил фото на кровать. Кошмар, за такие фотографии можно загреметь надолго! Около кровати слева стояли три винтовки, блестя, как новенькие. Видимо, ему есть чем заняться в скучные перелетные вечера.

По двери начали бить ногами:

— Эй, открывайся, что за щит!

Я подошел ближе: на мониторе красовались Вовка и Макс, они держали Джеймса под руки. Я открыл дверь.

— О, а ты что тут делаешь? — удивился Вовка.

— Да, факен щит, ты-то тут откуда? — еле подняв голову, бубнил Джеймс.

— Наш американский друг схватил мою карту, когда вы в медицинский блок пошли. Смотрю, вам помогли? — спросил я.

— Ха, не то, что помогли, вылечили! Канистру дали трехлитровую! — проходя в каюту и чуть зацепив мое плечо, довольно произнес Макс. — Мы даже с товарищами по несчастью поделились, что бывает крайне редко.

— Ладно, давай меняться картами, и я пойду к себе, — потянулся я к своему пропуску.

— Андрюх, тормози, я тебе сейчас свои бусы покажу, — гордо произнес Джеймс.

— Да видел я твои бусы на фотографии. Ты лучше скажи: зачем они тебе?

— Это бусы знаешь из кого? — гордо продолжил Джеймс. — Ты знать не знаешь! Эти суки меня месяц держали у себя, они мне вторую дыру в заднице прожгли раскаленной железякой! Говорили, что телку из меня сделают и будут пороть, когда заживет… Жара плюс сорок… Ты знаешь, как такие раны начинают гнить? Сидеть нереально, стоять невозможно — только лежать на животе. Пару раз в неделю хлестали колючей проволокой по спине, вырывая небольшие куски моей плоти. И вот принесли они мне через дней десять поесть, чтоб не сдох. Железная вилка и пластиковая тарелка, представляешь? Идиоты, я этой вилкой убил суку, принесшую мне собачью еду ударом в глаз, ох и глубоко она ему вошла, еле выдернул назад! У него было оружие, но в моих руках сжималась только вилка, и я победил. Сняв с него винтовку и опрокинув ее за плечо, я пошел дальше. Два ублюдка сидели спиной, смотрели по телевизору местную хрень. Первому я вбил кадык назад в глотку, приятно было наблюдать за тем как он корчась задыхается, второй схватил оружие и вскочил. Я шею его пробил этой вилочкой. Знаешь, если хочешь убить человека, бей в шею чуть правее. Если столь специфичным холодным оружием, то по сонной артерии не промажешь. Затем я взял нож со стола, которым они резали кусок вяленого мяса, и срезал их уши. Шесть ушей были слишком малы на веревке, поэтому, пока я пробирался по джунглям и полям, нарезал цветов и вернулся к боевым товарищам в праздничном обличии. Победителем, со свидетельством того, что меня не отпустили «крысить» и завербовали, а что я сам выбрался!

— Да уж. — с долей непонимания произнес я. — Вы, парни, отдыхайте. Осталось совсем чуть-чуть, скоро прибываем на Титан, а вам нужно еще и протрезветь.

— Ой, да не переживай за нас, — отмахнулся Вовка, — ты лучше за себя подумай.

— А что за себя? — удивленно поинтересовался я.

— А то, что нам Соколов сказал: «Колонистов стрелять!»

— Если будет даже минимальный повод не очень дружественного поведения, — продолжал Джеймс, — там-то я себе еще ушей нарежу…

— Тсс, это же штатский, — шипел ему под нос Макс.

— Мы тебе ничего не говорили, Андрюх, — убеждал Вовка.

— Как стрелять? Зачем?

— Видишь ли, приказы не обсуждаем, — бухтел полусонный Джеймс, уже лежа на кровати.

— Да уж, интересные у вас приказы.

— Андрей, ну что ты переживаешь! — возмущался Вовка. — Это же в случае реальной агрессии! Они же полагают, что там маленькая революция произошла. Ты думаешь, мы будем палить в того, кому просто можем дать в лицо? Поверь, избить человека до полусмерти куда приятнее, чем тупо пристрелить.

— Ладно, парни, кровожадность у вас в крови, как не парадоксально это звучит.

Взяв свою карту из руки уже спящего Джеймса, я направился к выходу.

— Успокойся, мужик, — добавил вслед Вовка. — Главное, что мы там будем! Это гарант безопасности всех: и колонистов, и тебя (в том числе). Никто кроме нас, как говорится!

— Удачного дня, — расстроено ответил я и вышел из каюты в вонючий коридор.

В тот момент мне очень хотелось покинуть этаж военных. Они все казались мне крайне не приятными личностями.