Эволюция - первый шаг к бессмертию (СИ)

Оглавление

День четырнадцатый.

Снова пришел Власов. Сам сказал делать с ним, что мы хотим, но он не может работать. Отправил на полное обследование, жду результатов.

Пока я читал записки доктора, мне, наконец-то, передали всплывающее сообщение, что в базе данных оказалась-таки информация Власова! Ага, он жаловался, можно сказать, сам себе, оставляя пометки.

Заметка один.

«Не пойму, что со мной. Постоянно болит голова. Элементарно не получается нагнуться, иногда вижу непонятные образы, спать не могу. Состояние такое: то ли сон, то ли брежу, снятся одни кошмары. Медики твердят, что все хорошо, но это не так…»

Надо же, как быстро заканчиваются заметки Власова. Раз, два и обчелся.

Вероятно, он перестал их писать. На его личное дело при синхронизации серверов медицинского и данных поставлена галочка одного из медиков. Он скончался вместе со всеми бурильщиками еще ночью от обширного инсульта.

Я вылез из компьютера. Часы указали время обеда. С утра голодный, поэтому мной правил желудок в тот момент. Я покинул каюту и направился в столовую.

Надо сказать, что темный монолит колонии значительно изменился после нашего приезда.

Везде кипела жизнь, и спешно достраивались дополнительные хозяйственные помещения, зоны обеззараживания, новые комнаты для проживания.

В общем и целом, внутри колония даже стала чем-то напоминать пафосные интерьеры «Союза», и я вовсе не удивился бы, если через пару недель Бэйкерс пришлет сюда несколько гипсовых римских легионеров, чтобы совсем уж довершить сходство.

Я прошел мимо площадок для климатотерапии, где колонистам предполагалось заниматься физической культурой в атмосфере Титана, а потом, пройдя чуть дальше, споткнулся о неровную поверхность и рухнул навзничь. Бетонный пол был кривой, щека заболела от сильного удара.

Та плита, о которую я запнулся, пребольно ударившись ногой, выступала на пару сантиметров. Быстро оглянувшись по сторонам, я опустился на колени и стал ощупывать поверхность, размышляя, отчего в новенькой колонии вспучило пол.

После пристального изучения я обнаружил только четыре небольших потертости, расположенных в форме прямоугольника.

Приглядевшись еще внимательнее и сравнив верхние и нижние отметины, я пришел к выводу, что верхние стилизованно напоминают ладони с пятью черточками вместо пальцев.

— Ну что ж, — подумал я, — ничего сложного, вот отметины для рук, а вот — для ног.

После того, как я пришел к такому умозаключению, оставалось только следовать логике, что я и сделал, поместив руки на потертости, а ногами уперся в разметку ниже. Еще мгновение — и плита со стороны ног словно скинула меня вниз. Оказалось, что она перевернулась и, накрыв меня, как крышкой гроба, сбросила на широкие ступени лестницы.

Я мысленно выругался, так как оказался будто в настоящей египетской гробнице. Открыть плиту снизу не представлялось возможным. Осыпая проклятьями собственное любопытство, я стал спускаться по широким ступеням, освещенным круглыми лампами, вмурованными в стену, которые, к слову, зажглись при моем падении. Внезапно я понял, что нахожусь здесь совсем не один. Откуда-то спереди, где виднелась широкая арка, раздавались слабые стоны.

По спине у меня побежали легкие, но очень крупные мурашки, и я впервые пожалел, что в компании со мной нет терминатора Вована. Однако надо было двигаться вперед, ведь моя помощь вполне могла понадобиться.

Вдруг кто-то, оказавшийся тут, сломал ноги и из последних сил зовет на помощь.

Я, затаив дыхание, сделал еще пару крадущихся шагов, осторожно заглянул в зал из-за арки и встретился нос к носу с причиной стонов.

Прямо на меня, поправляя расстегнутый белоснежный медицинский халатик, выскочила та самая медсестричка, ассистировавшая несчастному доктору с «Союза», а сзади нее смущенно хмыкнул Артем, застегивая брюки:

— Ну чего ты врываешься? Не видишь, люди заняты. Милая, там около выхода, под плитой, будет кодовый замок, набери цифру «30» — он и откроется, — обратился он к медсестре, чье лицо цветом напоминало помидор.

Когда по лестнице раздался стук ее каблучков, он снова спросил у меня:

— А ты-то как сюда попал?

— Провалился, как бес в преисподнюю, — злобно ответил я.

— Плита там у тебя отходит. А это что за бункер такой?

— Надо техников вызвать. Бэйкерс велел мне сюда Музей антикварного оружия с «Союза» перевести. Вместо той плиты будет лестница, а раньше это был склад по хранению спортивного инвентаря. Если ты был бы подготовлен, то с легкостью спустился бы сюда. Те значки, что ты видел, — обычное дело в спортзалах. А поскольку спортивные принадлежности так и не завезли сюда, то Бэйкерс посчитал, что это будет лучшим местом для музея, чтобы колонисты хоть как-то отдыхали культурно. Ученые не очень-то любят физические упражнения, зато изучать оружие любят. Как новое, так и старое. Здорово, да?

— Плиту отрегулируй, — взбешенно ответил я и осмотрелся.

— Слушай, а это чучело ты чего сюда притащил? — я указал на то самое творение странного зверя, напоминающего волка, которое стояло в алтаре «Союза».

— Ну ты даешь, чучело? Это не чучело, а символ Марсианского волка, которому, кстати, поклонялись и древние римляне. Волк был у них посвящен Аресу, как олицетворение ярости. Кстати, это и не волк даже, а волчица, согласно легенде, вскормившая Ромула и Рема — основателей римской империи. Есть идея, что они были первыми марсианами на Земле. Это сейчас бытует мнение, мол, колонии с Земли заселили Марс, в древности думали иначе. С Марса зародилась жизнь на Земле изначально, до катастрофы на нем. Поэтому в римской традиции волк символизировал доблесть, а юноши посвящались в мужчины во время специального «ликейского обряда».