Холод, пиво, дробовик

Оглавление

Не спрашивая разрешения, я подступил поближе и обратил внимание на верхнюю рейку, прибитую к стене. Из-под деревяшки выглядывала узенькая полоска прозрачной копировальной бумаги.

— А это вы отрезали? — спросил я. — Что там было?

— Было… что-то, — пожала плечами Зинаида. — Вроде как папиросной бумаги листы в несколько слоев. Я видела, когда заходила из-за шума ругаться. Стрекотал печатной машинкой — сил никаких не было.

— Листы куда дели?

— А не было листов, — объявила соседка убитого. — Не отрезали мы ничего. Вот как видите, так карта нам и досталась.

— Ясно, — задумчиво пробормотал я, присмотрелся и увидел, что плотные листы покрывают вдавленные черточки, словно кто-то писал тонким стержнем поверх копировальной бумаги.

Если соседка не врет — а зачем ей это? — папиросная бумага сначала была, а потом пропала. И по всему выходит, что женщинами покойный не увлекался, и Мила предоставляла ему некие данные, необходимые для научной работы.

Странно это все.

— Странно это, — сказал я вслух и повернулся к Зинаиде. — Карту я заберу.

— Как так? — вновь всплеснула та руками.

— Карту я заберу, — повторил я и достал бумажник. — Червонца хватит, чтобы купить нормальный ковер?

— Хватит, — быстро ответила Зина. — Забирайте!

Я отдал пару пятирублевых монет местной чеканки, достал из кармана нож и, выщелкнув лезвие, одну за другой отодрал крепившие карту к стене рейки. Потом уже куда более аккуратно разогнул загнутые в них гвоздики, отцепил бумажные листы и свернул полотно в длинный рулон.

— А что случилось-то? — заинтересовалась Зина, лишь когда я вышел в коридор.

— Ничего, простая проверка, — улыбнулся я, распрощался с тетеньками и спустился на первый этаж.

Там поправил сумочку с револьвером, но вопреки канонам жанра найденная мной карта не привлекла внимания злоумышленников, и никто не помешал мне беспрепятственно добраться с ней до дома. И в самом деле — да кому она нужна? Полагаю, самое интересное было отрезано вместе с листами копирки. И вовсе не удивлюсь, если сделано это было именно Милой…

На подходе к бару я заметил стоящий перед оружейным магазином знакомый автомобиль.

— Нет, ты посмотри! — обернулся ко мне стоявший на крыльце зампотех СЭС. — Гордеева просто не застать! Как ни придешь, нет его!

— Весь в разъездах, — развел я руками. — Зайдешь по маленькой пропустить?

— По маленькой? По маленькой можно, — согласился Васильич и спросил, указав на свернутую карту: — Это что у тебя такое?

— Художественное оформление менять буду, — отшутился я. — Меня эта новогодняя тема подзадолбала уже.

— Зря.

Мы прошли в бар, и Васильич грузно уселся на высокий табурет. Я убрал карту в подсобку, накачал ему бокал пива, налил и себе.

— И это по маленькой? — с укоризной взглянул на меня зампотех.

— Можно и по маленькой, — улыбнулся я и разлил по двум рюмкам настоянный на травах самогон.

Васильич шумно выдохнул и влил в себя настойку, потом отпил пива.

— Вот так и спиваются.

— Да ладно! — махнул я рукой и перешел к делу: — Слушай, насчет Милы. Тебя Панфилов сам с ней познакомил?

— Саша-то? — озадачился зампотех и даже почесал затылок. — Знаешь, нет. Ревновал, наверное. У нас рядом с работой кафе «Апельсин» было, я туда перед сменой обычно заходил. Спиртного там не подавали, что плюс. Даже двойной: искушения выпить нет, и коллеги стороной обходят. Что здоровью печени только способствует. Понимаешь?

— Понимаю.

— Мила там официанткой работала. Постоянно с Сашей шушукалась. Знаешь, я за него рад был. А то один да один, только работа на уме. Ну и не навязывался, чтобы не смущать… — Выпивка развязала Васильичу язык, он вытер покрасневшее лицо и отпил пива. — А с Милой просто разговорились как-то, вот и все, сам знаешь, как это бывает. Потом Сашу убили, а «Апельсин» к тому времени уже собирались в рюмашечную переделать, ну я и решил девушке помочь. Ну что ей с пьяными мужиками общаться? Обратился к тебе. Или она попросила, не помню уже.

— Правильно сделал, — кивнул я, запивая самогон пивом. — Не знаю, что у них там с Клондайком приключилось, пусть сами разбираются.

— Милые бранятся, только тешатся!

— Во-во.

Васильич влил в себя остатки пива, распрощался со мной и утопал в оружейный магазин. Я перекинулся парой слов с Грачевым и оставил его в баре, а сам поднялся наверх. Разделся, разулся, да так и завалился на кровать.

Из-за выпитого натощак самогона слегка кружилась голова, клонило в сон, не хотелось ничего делать. Видеть никого не хотелось тоже.

И я уснул. Зря, конечно, — ну какой сон в середине дня может быть? Только головную боль заработать…

Так оно и получилось. Разбудили меня уже через час — и не поспал толком, и голова гудит, пусть и не сильно, но противней некуда.

Ладно хоть разбудили по делу — посыльный принес документы от Гельмана по старому штабу Патруля. Я спустился вниз, прямо за стойкой вскрыл пакет и разложил перед собой бумаги. Особых вопросов по технической документации, планам и экспликациям не возникло, заставила поморщиться лишь рекомендованная сумма заявки для участия в торгах.

Требуемого взноса у меня не было даже близко. И если раньше можно было рассчитывать на дополнительные доходы от реализации таблеток и серебра, то теперь эти схемы откровенно подвисли. Если Гельман даст задний ход, у меня разразится натуральный финансовый кризис. Но с другой стороны — Артем всерьез заинтересован в покупке штаба, с чего бы ему передумывать?