Рожденный свободным

Оглавление

Конор постарался говорить безразличным тоном:

– Больше полугода.

– Они сегодня придут?

– Думаю, постараются. Если им, конечно, удастся вырваться.

Он не хотел показать, что для него это важно, – на тот случай, если его родные приехать не смогут.

– То-то будет для тебя событие, – фыркнул Дэвин. – Сколько еще осталось застежек?

– Три.

Дэвин обернулся:

– Хватит канителиться. Уже опаздываем.

На площади собралась огромная толпа. Не каждый день сын великого лорда испытывает судьбу, чтобы узнать, будет ли у него свой дух животного. Все от мала до велика пришли на торжество: и простой люд, и знатные господа. Музыканты играли, солдаты вышагивали туда-сюда с важным видом, торговец продавал с лотка засахаренные орешки.

Для графа и его семьи соорудили трибуну.

Конор подумал, что все выглядело так, будто объявлен праздник. Праздник для кого угодно, только не для него. День был прохладным и ясным. Зеленые холмы, по которым с такой радостью побродил бы сейчас Конор, неясно вырисовывались вдали над голубыми крышами и трубами Трансвика.

Конор уже бывал на нескольких церемониях Нектара. Ему ни разу не доводилось увидеть, как является дух животного, хотя Конор знал, что за одиннадцать лет его жизни такое на этой площади все же несколько раз случалось. Церемонии, на которых он побывал, проводились без пышности. Ни на одну столько зрителей не собиралось, и ни на одну не приводили столько живности.

Считалось, чем больше соберут вокруг разных зверей, тем больше шансов призвать дух. Если так, то Дэвину наверняка повезет. Здесь были не только домашние животные. Конор увидел клетки, заполненные птицами в экзотическом оперении, загон с оленем и лосем, несколько хищников из семейства кошачьих за прутьями, трех бобров в живоловке и черного медведя в железном ошейнике, цепью привязанного к столбу. Там был даже зверь, о котором Конор слышал только по рассказам, – огромный верблюд с двумя мохнатыми горбами.

Конор пошел к центру площади, чувствуя себя не в своей тарелке перед толпой зевак. Он не знал, куда девать руки – нужно ли их сложить на груди или вытянуть по швам? Конор вглядывался в толпу, приводящую его в смущение, и пытался не забывать о том, что большинство глаз все же приковано к Дэвину.

Вдруг Конор заметил, как ему машет рукой мама. За ней стояли его старшие братья и отец. Даже Солдата, любимую овчарку мальчика, они привели с собой.

Ура! Все пришли! При виде семьи страх частично улетучился и ужасно захотелось погулять по родным лугам, наплаваться в речушках, снова исследовать рощи. Конор всегда занимался настоящей работой на открытом воздухе: колол дрова, стриг овец, кормил собак. Их дом был маленьким, но уютным, совсем не похожим на продуваемую всеми ветрами громадину графского замка.

Конор махнул маме в ответ.

Будущий граф Трансвика важно прошествовал к скамье в самой середине площади. Эбби, дочь кузнеца, уже ждала их. Она сидела не шевелясь и казалась подавленной. Конечно же, Эбби была одета в свои лучшие одежды, но те были до смешного хуже самого затрапезного платья матери или сестры Дэвина. Конор не сомневался, что и сам, наверняка, выглядит чересчур просто рядом с Дэвином.

Двое представителей Зеленых Мантий стояли по обе стороны скамьи. Женщину Конор узнал – это была Айзилла. Ее седеющие волосы, обрамляющие бледное лицо, были собраны под блестящую сетку. Щегол Фрида устроилась на ее плече, как на жердочке. Обычно Айзилла руководила церемонией Нектара. Именно она давала Нектар и двум братьям Конора.

Второй представитель Зеленых Мантий был чужестранцем – высокий, худой, широкоплечий, с лицом, настолько же обветренным, насколько поношенной была его мантия. Его кожа была темнее, чем у местных жителей, – скорее всего, он был родом из северо-восточного Нило или юго-западного Цонга и выглядел очень необычно для центральной Эвры. Его зверя не было видно, но Конор заметил едва различимую татуировку, большая часть которой была прикрыта рукавом, и не на шутку разволновался. Она означала, что дух животного чужестранца сейчас спал на его руке.

Эбби встала и сделала реверанс, когда Дэвин подошел к скамье. Он уселся и жестом велел Конору последовать его примеру. Конор и Эбби также сели.

Айзилла подняла руки, призывая толпу к тишине. Чужестранец отступил назад, и она осталась в центре внимания.

Конору было интересно, почему приехал этот человек. Наверное, тоже для того, чтобы оказать уважение высокому статусу Дэвина, ради которого устроили и всю эту показуху.

– Слушайте все, слушайте все, добрые люди Трансвика! – громким голосом провозгласила Айзилла. – Мы собрались сегодня здесь, чтобы на глазах у человека и зверя принять участие в самом священном из всех ритуалов Эрдаса. Когда человек и животное объединяются, их сила увеличивается. Мы пришли сюда, чтобы узнать, раскроет ли Нектар подобную силу хотя бы у одного из трех присутствующих здесь кандидатов: лорда Дэвина Трансвика, Эбби, дочери Гралла, и Конора, сына Фенрэя.

Аплодисменты, послышавшиеся при упоминании Дэвина, тут же стихли, когда были названы два других имени. Конор старался не обращать на это внимания. Если он будет сидеть тихо и не станет переживать, скоро все закончится. Дэвин, как и полагается титулованной особе, выпьет Нектар первым. Считалось, что тот, кто первым отведает Нектара на церемонии, скорее всего, и призовет дух зверя.

Айзилла наклонилась, чтобы поднять закрытую пробкой флягу в кожаном чехле замысловатой формы. Подняв сосуд над головой, чтобы продемонстрировать всему собранию, она раскупорила его.