Рожденный свободным

Оглавление

Здесь царило совсем другое великолепие. Дикое, никем не измененное, неуправляемое. И эта красота превосходила все, что Мейлин когда-либо видела в Цонге. Разве может хоть одно здание сравниться с этими горами? Какой канал можно было соизмерить с этими непокорными реками и потоками?

Но Мейлин не высказывала вслух своего восхищения. Она по-настоящему не сблизилась ни с одним из своих спутников и не могла удержаться от мысли, что если начнет хвалить грандиозную красоту дикой природы, это сможет умалить достоинства ее собственные или ее родины.

Несмотря на великолепные виды, переход казался долгим. Людей они тоже не встретили. Мейлин не хватало удобств, к которым она привыкла, не хватало общения с близкими и со слугами. Не желая случайно выдать свои чувства спутникам в разговоре, Мейлин предпочитала наблюдать молча. Из всей группы наибольшее восхищение у нее вызывал Тарик. Он мало говорил, если это не требовалось, он вел вебя уверенно, отчего напоминал Мейлин лучших солдат ее отца.

Монте болтал в десять раз больше, чем было нужно. Переполненный анекдотами, историями и пустой трескотней, он разговаривал с любым, кто стал бы его слушать. Барлоу вроде бы не возражал, но на деле ему приходилось заставлять себя ехать рядом с дру́гом, хмыкая, когда Монте нес всякий вздор или вдавался в воспоминания.

Конор большую часть времени проводил с Бригганом. Он не просто беседовал с волком и гладил его. Конор, похоже, не боялся выглядеть смешным или оскорбить дух своего зверя шумными играми. Конор бросал палку, чтобы волк ее ловил или бегал вокруг, играя с болтающимся концом веревки. Они даже в речках плескались вместе. И Мейлин не могла не признать, что в результате их отношения становились все теплее. Связь между Ролланом и его ястребом была не такой близкой, и Эссикс большую часть времени проводила в воздухе.

Мейлин пыталась общаться с Джи. На следующий день после того, как Джи ее спасла, Мейлин была очень ей благодарна, но вскоре их отношения вернулись к прежним. Джи была такой покорной. Панде нравилось спокойно играть самой по себе. Она не проявляла особого интереса, когда Мейлин пыталась затеять с ней простые игры в «поймай-догони». Джи всегда слушала, когда Мейлин разговаривала с ней, но мало реагировала в ответ. Пока группа была в движении, Джи, очевидно, предпочитала быть в пассивном состоянии, там Мейлин ее и держала.

Во время похода с Монте и Барлоу только один раз Мейлин снова ходила во сне. Мейлин проснулась одна в темном лесу. Джи появилась быстрее, чем Мейлин запаниковала по-настоящему, и отвела ее к остальным. Им пришлось идти больше двадцати минут.

Это случилось несколько дней назад. И хотя Монте объявил, что они приближаются к Араксу, ничто не указывало на присутствие барана. В это утро они пересекли широкую долину и теперь шли вверх по заросшему лесом склону со скудным подлеском. Барлоу и Монте ехали впереди. Мейлин следовала за ними, обогнав мальчишек. Тарик замыкал группу.

Как обычно, Монте болтал с Барлоу.

– А помнишь тот лес на северных склонах Седых Гор? Он был похож на этот – так много пространства между деревьями, что на самом деле можно было скакать галопом. И мы нашли тогда брошенную заставу.

– Почти брошенную, – уточнил Барлоу.

Монте ткнул в него пальцем:

– Точно! Там был тот парень, который жил совсем один. Сколько у него было свиней? Наверное, с сотню! Он ел бекон на завтрак, свинину на обед и ветчину на ужин. И ни на что бы ни одну из них не сменял! А помнишь того борова, который поднял на нас свое рыло, да разве мог он по-свински сожрать их всех. Интересно, там ли он еще…

Эссикс издала предупреждающий крик, Барлоу придержал лошадь и поднял руку. Монте привстал в седле и оглянулся.

Барлоу выкрикнул:

– Мы не хотим неприятностей! Мы едем вперед к высоким землям.

Со всех сторон, насколько видела Мейлин, из-за деревьев выступили люди. Секунду назад вокруг никого не было, а в следующую их окружили десятки мужчин. Вооруженные копьями и луками, они наступали вместе, двигаясь настороженно, будто приближались к опасной добыче. Они были в кожаных повязках на бедрах и в плащах из черных перьев. У некоторых лица были разрисованы белым и черным. А у других лица скрывали деревянные маски.

Сердце Мейлин ухнуло, и она сжала в кулаках поводья. Как такому количеству воинов удалось их окружить? Она попыталась сохранять спокойствие, напомнить себе, что победу в битвах одерживают умом. У амаянцев было огромное тактическое преимущество. Мейлин постаралась оценить силы противника: около семидесяти воинов, большая часть которых еще оставалась вне зоны видимости, и прятались они везде. Ни один их них не был верхом, но многие натянули тетиву на луках, готовясь выпустить стрелу. Даже если группа Мейлин попытается прорваться через них верхом, невредимыми сбежать не получится.

Трое воинов отделились от общей массы и обратились к Барлоу. Человек в центре коснулся кулаком груди:

– Я – Дерават.

Барлоу повторил жест:

– Барлоу.

– Эти земли находятся под защитой Воронов. Вам здесь не место.

– Мы не планировали оставаться здесь, – ответил Барлоу. – Мы не задержимся и ничего не заберем с собой. Мы едем в высокие земли.

– Мы издалека видели, как вы приближались.

Барлоу кивнул:

– Мы не прятались. Мы никому не хотим зла.

– Сдавайтесь, чтобы мы смогли вас судить, – приказал Дерават.

В одно мгновение возле Барлоу появился огромный медведь гризли, косматый зверь с мощной спиной и устрашающими лапами. Вороны медленно отступили на несколько шагов, с опаской подняв выше оружие. Медведь встал на задние лапы, демонстрируя внушительный рост, и Мейлин почувствовала внезапный укол ревности, когда поняла, как рядом смотрелась бы Джи.