Злато-серебро

Оглавление

Посмотрел на девчонку: солнце уже ушло из комнатушки, волосы гостьи перестали золотиться иволгиным пером, стали тускло-белесыми. Мордашка бледная, под глазами круги. Не очень-то и свеженькая, изможденная работой, как большинство трактирных служанок. Молоденькая, да. Непорочная, это ясно. Измученная страхом…

— Ты хорошенькая. Да, хочу, — и прикидываться не нужно, голос стал хриплым от волнения. Лишь бы кастелян не узнал о гостье. Непременно придет проверить, как палач выполняет свою работу, почему тянет с передачей тела страже. Сколько времени он уже треплется с девчонкой?..

Пока его мысли метались беспорядочно, девушка подошла к кровати, несмело присела рядом.

— Я согласна, — склонила голову, принялась развязывать пояс.

Он не мог больше сдерживаться, пустота внутри уже не ныла, а вопила, требовала хоть капли, хоть одной золотистой капли. И, если все пойдет как нужно, он быстро получит желаемое. Создаст морок, вон, из того мешка с репой, отнесет к воротам «мертвое тело», выиграет время, пусть бы час, больше и не требуется, а там прости-прощай Залесный, проклятущий городишко, где он уже шестой год сидит на позорной должности. Жаль, не удастся сразу избавиться от ошейника — здешний главный чародей почует, что скобка сломалась. Придется потерпеть, пока не получится убраться подальше.

Мужчина мягко взял руки девушки в свои, она так и не успела развязать пояс. Не удивительно, пальчики ледяные, дрожат и, верно, плохо слушаются. Дышит прерывисто, кажется, вот-вот станет слышно, как колотится сердечко — часто-часто, будто у малой птахи, попавшей в руки мальчишке. Так не годится, нужно настроить ее на верный лад.

— Успокойся, — уткнулся горячим лбом в ее лоб. — Я сделаю все, чтобы тебе было хорошо сейчас. Раздумаешь умирать — не брошу. Доставлю в другой город, пожелаешь — в другую страну. Наверное, и денег смогу дать на первое время. Только успокойся, прошу. Я вовсе не страшный и ничего твоей душе не грозит. Свою тьму держу при себе.

— Что уж душе моей грозить может, если я решилась отпустить ее на свободу, — девушка чуть отстранилась, подняла голову, посмотрела прямо в лицо мужчине. — Видно, у меня своей тьмы хватает, — медленно подняла руку, нерешительно провела кончиками пальцев по длинным темным прядям, потом по щеке, шершавой от короткой щетины. А после подвинулась ближе, едва ли не прижалась, коснулась мягкими устами его губ.

Он быстро оправился от удивления, обнял служаночку, стараясь сдерживаться, действовать мягче, нежнее. Ладони заскользили по спине, ощущая, как тает от бережных прикосновений ее напряжение.

Губы ласкали девичьи уста, ловили дыхание. Пустота затихла, замерла в предвкушении, зато разгорелся плотский огонь, и мужчина обнял девушку крепче, прижал сильнее. Она стала мягкой, податливой, сама прильнула к нему. Внезапно на дно черной ямы, что в последние годы изводила его душу, словно пустой желудок — тело, брызнула не одна, не две капли, настоящий ливень силы.

У палача перехватило дыхание, пришлось на миг отстраниться от девушки, но этого хватило, чтобы заметить, как на ее губах, щеках, шее взблескивают, словно роса, крошечные золотистые капельки. Взблескивают и, кажется, набухают, растут. С трудом подавил желание тут же пройтись языком. Нельзя — вдруг девчонке станет неприятно, или она напугается. Не зря, не зря болтают, что девственница может подарить чародею огромную мощь. Если правильно обращаться, конечно. А в правильном обращении он толк знает.

— Вам не нравится? — девушка забеспокоилась, озадаченная тем, что мужчина перестал ее целовать и принялся разглядывать. Золотистое сияние на коже тут же померкло.

— Нет-нет, что ты, — поспешил успокоить. — Я просто залюбовался. — (Она облегченно вздохнула, румянец стал ярче, кожа вновь замерцала.) — Давай-ка, помогу раздеться.

Не успела девушка вернуться к сражению с поясом, как палач ткнул ее большим пальцем в лоб. Глаза служанки тут же закрылись, она обмякла. Мужчина бережно уложил ее на кровать, быстро развязал пояс, выдернул из-под спины. Потом встал, провел в воздухе над телом ладонью, и оно исчезло из вида. После перевязал плетеным из кожи шнурком стоявший в углу мешок с репой, щелкнул пальцами, и тот принял вид гостьи.

Подхватив «труп» на руки, мужчина вышел из комнаты.

Оказалось, очень вовремя. К его жилищу направлялся кастелян. Лицо встревоженное, шагает быстро.

— А, закончил, — проворчал недовольно, увидев палача с ношей. — Что-то долго возился. Я вот проверить решил.

— Не столько закончил, сколько прикончил, — неприятно усмехнулся палач. — Будешь проверять, не надругался ли я над ней?

— Ни к чему, — кастелян брезгливо скривился. — Коли б ты получил то, в чем нуждаешься, сейчас бы со мной не трепался. Покойница нищая, ничейная, что ты с ней делал, мраково отродье, меня не касается.

Мужчина молча направился к караулке. Оттуда труп заберет могильщик, отвезет на кладбище, закопает поспешно где-нибудь с краю, у канавы. А следующей весной на «могилке» безымянной служанки расцветет пышный султан золотой сурепки.

Палач вернулся к себе и прежде всего тщательно запер дверь, укрепив ее для верности стулом. После вставил в оконце выпиленную по размеру доску, служившую ставней, и зажег свечу.

Времени терять было нельзя — мало ли что. Вдруг тот же Саликс, главный чародей Залесного, решит проверить опального собрата, потянется мысленно к тесной каморке. Да, сейчас палач сумеет поставить защиту, но это будет все равно что выйти на середину замкового двора и покричать о своей удаче. Хорошо, что волшба со служанкой и мешком репы вышла легкой и едва потревожила полотно сил. Усыпить добровольно покорившуюся ему девчонку — много труда не нужно, а мешок охотно принял требуемый облик, получив пояс истинной хозяйки внешности.