Невесты Тумана

Оглавление

— Катлина никакая не ведьма! То, что она знает травы…

— Ведьма она и есть. Сама не в себе и тебе голову всякими бреднями забивает.

Вошел отец.

— Ладно вам грызться! — Он сел за стол и Геби поняла, что головомойки не избежать и разговор предстоит долгий. Но отец подозрительно ласково погладил её по голове, а потом продолжил:

— Поймал я, значит, рыжего, веду сюда. Навстречу сам староста. Ну и спрашивает, сколько лет моей Габриэле и не засиделась ли она в девках. Так оно, говорю, хорошо бы пару ей сыскать, а староста и упомяни своего племянника…

Габриэла ойкнула и в слезах убежала в свою комнату.

Племянник старосты являл собой копию мачехи Габриэлы, только к отвратительному характеру были примешаны неимоверная грубость и жестокость. Об этом знали все, но вслух никто не говорил. Сам староста, хоть и покрывал его неблаговидные поступки, сам удивлялся, откуда в парне столько злобы. Изнасиловал дворовую девку, а когда та была уже с хорошим животом, вместе с дружками выкатали её в навозе, перьях и голышом провели по селу, отчего та удавилась в лесу и нашли её только через месяц… В уличных боях ему не было равных, потому что своим кулаком с одного удара он мог забить насмерть овцу. Все, кто знал его, старались не иметь с ним дел, потому что подлости и хитрости в нем было не меньше, чем силы. Однако, богат он был немеряно, а поэтому мог бы считаться завидной партией для Габриэлы.

И за это чудовище она должна выйти замуж?!

Господь Всемогущий, да она скорее удавится в лесу, как та несчастная, но никогда, никогда, никогда… "Слышите? Никогда!.." — всхлипывала в подушку Геби. И, словно озарение, пришла к ней мысль: "Надо идти к Катлине! Она подскажет…"

С этой мыслью Геби, наплакавшись, уснула.

Катлина была знахаркой. Сколько помнят её односельчане, столько она и жила в одинокой лачуге возле "дикого" кладбища. Соседство же с этим непривлекательным местом саму Катлину отнюдь не смущало. Может, даже наоборот, избавляло от лишних любопытных взглядов.

Все в Гринфилде поговаривали, что она — ведьма, но прямых доказательств не было, как, собственно, не было в их краю человека, который бы хоть раз не обратился бы к ней за помощью. Кроме того, каждое воскресенье (а иногда и чаще), Катлину можно было увидеть в церкви, а какая уважающая себя ведьма пересилит страх перед своим рогатым господином и пойдёт туда, где поют молитвы, священник читает проповеди и висит распятие?

Никто не помнил, когда здесь появилась эта женщина.

Никто не знал, была ли она когда-нибудь замужем, были-ли у неё дети.

Никто не знал, сколько ей лет.

Священник, пришедший к ней, вроде как с обходом прихожан, (ну не мог же он признаться, что уже третий день мается с животом!), тоже ничего секретного не узнал. Катлина посмотрела на него, сочувственно покачала головой, дала пучок трав, сказала, как их заваривать и пить, а на все прочие вопросы ответила, что все люди сутью своею грешны, а она совершила только один страшный грех, но и кару за него несёт уже на земле. Священник спросил, не совершила ли она грех убийства, на что Катлина рассмеялась, сказав, что людей она не убивает, а лечит. На его вопрос, не лукавый ли нашёптывает ей рецепты отваров, Катлина ответила:

— Ну что вы, отче! С чего бы ему о нас так заботиться? Ведь травы, они все по Божьему соизволению растут! Вот, например, пшеницу Господь сотворил человеку в пищу, верно? И травы тоже… только нужно знать, какую и для чего применить. Травы, они разные бывают: одну можно заваривать и пить отвар, а другую — только в мазь добавлять… Сами видите, — Катлина обвела рукой притолоку с пучками трав и полки с горшочками, — у меня только травы, ну ещё мёд, жир свиной да барсучий. Никаких там богомерзких снадобий, вроде печени утопленника или крови девственниц. Тьфу! Не моё это! И усопших я не воскрешаю, только хворь из тела гоню. И то не всякую, есть и такие, что я бессильна…

Священник снова попытался изобличить странную прихожанку в ереси, но Катлина не злилась, а только улыбалась и объясняла дальше:

— Да что человек, отче! Корова, уж на что глупая тварь, а и та не всякую траву будет есть. А если пастух у неё умный, не всякую траву ей в корм даст, а как же! От одной травы её вспучит, от другой молоко горчить станет, от третьей и вовсе пропадёт…

Священник махнул рукой и ушел ни с чем. Если не считать пучка засушенных трав….

Геби впервые увидела Катлину в церкви, лет десять назад. Мачеха взяла её с собой и пока разговаривала с другими прихожанками, Геби увидела, что какая-то женщина смотрит на неё и плачет. Геби подошла к ней и потянула за подол.

— Тётя, не плачь.

Женщина присела к ней и глянула в глаза маленькой Геби.

— Как тебя зовут, дитя?

— Габриэла Смит. Геби.

Женщина улыбнулась и украдкой вытёрла слёзы.

— А как зовут твою маму?

Геби потупилась, потом глянула на мачеху, стоявшую неподалеку.

— Мою маму забрал Господь. Папа говорил, что церковь — это дом Господа. Как ты думаешь, может, и моя мама здесь?..

— Нет, Геби. Её здесь нет.

— А ты её знала?! Какая она была?..

С тех пор Джейкоб Смит знал: если Габриэлы долго нет дома, значит, она у Катлины. Сначала он долго ругал Геби, потом пошел ругаться с Катлиной. О чём они там говорили — неизвестно, но Геби было разрешено иногда приходить в лачугу Катлины и обучаться знахарству и травоведению. Джейкоб придерживался мнения "Чем бы дитя ни тешилось…", кроме того, рано или поздно, Геби выйдет замуж и с её увлечениями будет покончено. Или же пригодится ей в жизни — может, лечить слуг понадобится, а может, станет роды принимать — лекари да повитухи всегда были уважаемыми людьми. Миссис Смит пыталась возражать, но Джейкоб прикрикнул — с тех пор мачеха ограничивалась только злобным шипением в адрес Катлины.